Апельсины у кромки прибоя
Шрифт:
Над склепом была построена часовня с беломраморной скульптурой, изображающей ангела-хранителя.
В годы Гражданской войны сооружение было разграблено, часовня разрушена.
В 1947 году при проведении земляных работ в парке была найдена статуя ангела-хранителя, которую передали Ялтинскому отделению Союза художников СССР.
[Фото из открытых Интернет-источников]
Гурзуфская бухта и Аю-Даг
Вид
Курорт Суук-Су [спуск от дворца к морю]
Дом хозяев курорта Суук-Су Владимира Березина и Ольги Соловьевой [построен по проекту Владимира Березина]
Граф Олизар
Жанна де Ла Мотт
Домик миледи, ставший потом домиком основателя «Артека» Зиновия Соловьева [фото 1930 года]
Фамильный склеп фон Гартвиса в парке Гатрвиса-Виннера
Вид с гор на Гурзуф и Аю-Даг. Заметен мыс Шаляпина и в отдалении — острова Адалары
История 37-я. Мое открытие Лукоморья [часть 3-я]
ПОБЫВАТЬ в Гурзуфе и не восхититься панорамой Гурзуфской бухты, открывающейся с Мертвой долины, — непростительно. И пусть не смущает вас название: мертвые там с косами не стоят. Хотя со стороны эта возвышенность [она гораздо ниже окружающих гор, поэтому и прозвана «долиной»] действительно выглядит мертвой. Даже птицы над ней, как утверждает местное население, не летают. И я их там не видел. А вот морем с долины любовался. Многократно. И вот что в связи с этим я вам хочу сказать: стоит однажды взглянуть на Черное море с Мертвой долины, чтобы засомневаться: а не ошибочно ли мы его черным называем? Это о нем ведь запорожские казаки любовно говорили: «Наше самэ сынэсэньке море».
На мой взгляд, в название ошибка могла вкрасться вот откуда. Когда-то крымское море [обзову его так условно] величалось Чермным. Потому что принадлежало Чермной Руси. А потом какой-то не великий знаток языка пометил его на карте Черным, что совсем не идентично названию Чермное [т.е., Багряное]. Но нас сейчас не названия интересуют. Вы обратите внимание, насколько низко облака спускаются к Мертвой долине! Так и думается: разбежишься сейчас, наберешь побольше воздуха в легкие для радостного возгласа — и взлетишь
И останется под тобой полулунный пейзаж: необычное нагромождение камней и почти полное отсутствие растительности. Кстати, я замечал не единожды: ближе к полудню жители Гурзуфа группками и по одиночке поднимаются на Мертвую долину с самодельными, приличных размеров, сачками и скоро так, размахнувшись от души, ловят облака. Затем быстро сворачивают сачки и уносят добытое в небесах в город. Зачем это делается, я так и не понял. А спросить постеснялся. Подумал: за дурачка примут.
Камни на Мертвой долине — неправильные, как сказал бы Винни Пух. Вроде бы, на обломки метеоритов они похожи, но — со сглаженными углами, не острые. Поднимешь один — кроху какую-нибудь, и сказочное существо на ладони окажется. Поднимешь другой — профиль древнего человека увидишь.
Как я выяснил у знатоков, сложена Мертвая долина из известняков, из достаточно плотного материала. Окультурить этот участок Южнобережья человеку оказалось не под силу. И природа обошла его стороной, сэкономив на нем деревца и кустарники. Однако загадка в другом: как известняки оказались у поверхности моря? Находятся-то они обычно высоко в горах. Тем не менее, не случайно, что Мертвая долина почти соседствует с островами Адаларами и Пушкинским мысом — т.н. скалами-отторженцами. Можно предположить, что после какого-то грандиозного катаклизма [многие миллионы лет назад] они все вместе — кто быстрее, кто медленнее, правда, сползли с главного хребта Крымских гор. А рядом примерно в ту же пору сквозь толщу земли на свет божий пробивался будущий Аю-Даг — вулкан-неудачник.
А чувствуете, как легко сбегать с Мертвой долины к морю? На пути ведь к пушкинскому Лукоморью больше нет возвышенностей. Хотя, стоп — а справа от нас что скрывается под хмурыми ливанскими кедрами и кипарисами? Извиняюсь, чуть не забыл: там, на каменистом холме, находится историко-архитектурный памятник «Склеп Владимира Березина», бывшего хозяина здешних мест. Охраняют вход в склеп десять кипарисов — по пять с каждой стороны. Сам склеп — это высокая каменная ниша с крестом над ней. Построена по проекту императорского архитектора Николая Краснова, автора Ливадийского дворца. Внутри склепа сохранились остатки мозаичных икон святых Владимира и Ольги [Ольгой, напомню, звали супругу Березина]. Кажется, в середине 30-х их пытались сбить… и не получилось. Не позволили святые безбожникам надругаться над своими образами.
Умиротворение царит возле склепа. А на скамейках каменных легко думается. О чем? Да как сказать…
Ну, например, об Одиссее. Да-да, о бродяге Одиссее, путь которого, как утверждают некоторые крымские историки, пролегал именно по Гурзуфской бухте. Не верите? А давайте старину Гомера вспомним: «Прежде увидишь стоящие в море утесы; / кругом их шумно волнуется зыбь Амфитриды лазоревоокой; / Имя бродящих дано им богами…» Не об Адаларах ли речь? Сближение их, а потом — расхождение, очевидно с яхты, летящей, скажем, от Аю-Дага к Гурзуфу. Причем в какой-то момент ближняя к вам скала закроет дальнюю. То же самое можно наблюдать и с берега, бродя по пенистому прибою Гурзуфской бухты. «Все корабли, — читаем далее Гомера, — к тем скалам подходившие, гибли с пловцами. Доски одни оставались от них и бездушные трупы…»
По рассказам местных аквалангистов, возле Адалар господствует сильное подводное течение. Видимо, оно и увлекало корабли древних мореходов на скалы. К слову заметить, на дне возле островов имеется множество обломков амфор… керамики, что как раз и наводит на мысль: у сходящихся скал действительно гибли суда.
Зачем они к берегу подходили, почему не брали мористее [у берега же опаснее — пираты тут промышляли]? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно учесть специфический ветровой режим крымского Южнобережья, расположенного под главной грядой гор. Прижимаясь к берегу, суда современников Одиссея прятались от мощных ветров, слетавших с гор. А в бухте их ждала еще одна напасть — коварное подводное течение… «Только один, все моря обежавший, корабль невредимо Их миновал — посетитель Эста, прославленный Арго…» Вторым, значит, был Одиссей, повторивший маршрут аргонавтов.