Апофеоз
Шрифт:
– Не совсем. Я рассчитывал, что Хальтрекарок отправит кого-то в погоню, и этот кто-то... сгинет. Исчезнет.
– Э... а в какой момент я должна была сгинуть?.. – уточнила Лахджа, невольно отодвигаясь.
– Именно поэтому я так огорчился, когда он послал тебя, - вздохнул Совнар. – Тебя мне устранять не хотелось.
– Ой, ты ко мне неравнодушен, - умильно улыбнулась Лахджа. – Как приятно. Откуда в вас столько доброты, господин Совнар?
– Таким уж уродился, - спокойно ответил Совнар. – Ничего не могу с собой
– Все феи женского рода и размножаются метагенезом, - отмахнулась Лахджа. – Совнар, старый бушук, либо ты выкладываешь все карты на стол, либо я зову сюда своего мужа. Ему не понравится, что его отрывают от шоу.
– Да большую часть уже выложил, - сказал Совнар. – Лахджа, я ходил вокруг этого ларчика очень долго, но его никак не получалось взять без риска провала. А потом из темницы Хальтрекарока сбежали эти смертные, которые и сами по себе хотели попасть в сокровищницу... ты ведь знаешь, зачем?..
– За страницей из Криабала. Откуда она у Хальтрекарока, кстати?
– От меня. Когда Кхатаркаданн устроил в Бриарогене Великую Казнь, мы с друзьями прибрали к рукам много всяких сувениров. Но я не был против, что те смертные ее стащили – она все равно пылилась без дела. А они оказались со мной повязаны и сами бы точно не побежали никому докладывать.
– Я поняла механику вашей комбинации, господин Совнар Оушен, - издевательски раскланялась Лахджа. – Но что было-то в том ларчике? Что-то сверхважное или просто компромат на моего мужа?
– Купчая, - ответил Совнар.
– Купчая?..
– Купчая, купчая. На самом деле немного другая бумага... точнее, вообще не совсем бумага... ну знаешь, бушукские дела.
– Что-то связанное с Банком Душ?
– Именно. Акт владения небольшим особым счетцем. Видишь ли, после того, как погиб мой прежний хозяин, Аркродарок...
– Мой свекр, что ли?
– Да, отец твоего мужа. Когда он погиб, наследство перешло к его сыновьям... лучшим, скажем так. Хальтрекароку и Фурундароку. Совет демолордов разделил его долю в Банке Душ между ними поровну... почти поровну. Фурундароку, как старшему, полагалось чуть-чуть больше. И разница заключалась как раз в этой купчей – персональном малом счете. Но Хальтрекарок ухитрился его присвоить. Однако воспользоваться не мог – он был выписан на имя Фурундарока. Понимаешь?
– А почему Фурундарок не устроил скандал? Это как-то не в его духе.
– А он не знал о существовании этой купчей. Ее выписал еще его отец – незадолго до гибели. Он не успел рассказать даже мне, своему бухгалтеру. Купчую нашла одна из его любимых жен – случайно! – и почему-то отдала Хальтрекароку, а не Фурундароку...
– Дай угадаю... Это не матушка ли Хальтрекарока была, часом?
– Теперь уж не узнать, с тех пор прошло девяносто пять веков, - уклончиво ответил Совнар.
Лахджа попыталась
Прямо голова кружится, когда пытаешься представить.
– Ладно, неважно, - наконец сказала демоница. – Скажи мне только одно. Если эта купчая бесполезна для всех, кроме Фурундарока... почему Хальтрекарок не заподозрил в первую очередь Фурундарока? Это же элементарная логика.
– Ты серьезно?.. – укоризненно посмотрел Совнар. – Это же Хальтрекарок.
– Ах да. И что, большую разницу дает эта купчая?
– Две сотых процента.
– То есть весь этот сыр-бор... из-за двух сотых процента?! – изумилась Лахджа.
– Ты считаешь, что это мало? – хмыкнул Совнар. – Это не две сотых процента от какой-нибудь ерунды, Лахджа. Это две сотых процента душевого фонда Паргорона. Две сотых процента валютно-энергетического бюджета целого мира. Знаешь, сколько это примерно душ?
– Нет. Сколько?
– Два с половиной миллиона. Все еще считаешь куш слишком мелким?
Брови Лахджи поползли вверх. Она знала, конечно, что демолорды Паргорона владеют несметным множеством душ, но истинное их количество не представляла даже приблизительно.
– К тому же дело даже не в самих душах, - продолжил Совнар. – Просто сейчас Хальтрекарок превосходит Фурундарока. Всего на одну сотую процента, но превосходит. А потом... потом они поменяются местами.
– Хальтрекарок на говно изойдет. Я поняла.
Лахджа облокотилась о перила. В зеленой ложе их с Совнаром видно не было – она специально для тех, кто хочет побыть на шоу инкогнито. Вокруг вопят и орут тысячи демонов, и еще больше их сейчас сидит перед кэ-очами, этими демоническими телевизорами.
Демоница немного подумала. И еще немного подумала. Зачем-то принялась копаться по карманам-кистам, машинально теребя привезенные с Парифата сувениры.
Глядя на прыгающих через лезвия велосипедистов и бьющих молотами великанов, она спросила:
– Купчая уже у Фурундарока, так ведь?
– Конечно, - кивнул Совнар.
– Забрать ее уже не получится?
– А сама-то как думаешь?
– И сделать с этим нельзя ничего вообще?
– Абсолютно.
– Ну тогда нет и смысла трепыхаться.
– Так иначе я бы тебе ничего и не рассказал, - ухмыльнулся Совнар.
– А не боишься, что я тебя сдам Хальтрекароку? – повернулась к нему Лахджа, сузив глаза.
– А это не в твоих интересах. Если ты меня сдашь... как, думаешь, отблагодарит тебя Хальтрекарок? Он ведь даже спасибо не скажет. А вот если промолчишь... тогда я буду у тебя в долгу. Тебе же пригодится друг вроде меня?
– Ах ты хитрый котяра...
– И не только я. Фурундарок тоже будет у тебя в долгу.
– А он этот свой долг хотя бы будет осознавать?