Шрифт:
Интерлюдия 1
Холодный осенний ветер развевал полы белоснежных плащей скачущих всадников, пробирался сквозь щели отлично подогнанной брони, и даже поддоспешники не могли спасти от неприятных леденящих прикосновений. Кардинал Линоэль ненавидел холод, и мурашки, бегущие по коже, особенно мерзкие на контрасте с ярким солнцем и по-летнему раскинувшейся вокруг зелени, приводили его в крайне скверное состояние духа.
Осень ещё даже не наступила, но здесь, на северо-западе Драона, полуденный ветер уже был весьма прохладным, и, не будь в том столь острой необходимости, кардинал не приказал бы скакать во весь опор, предпочтя
Он, вместе со своей личной гвардией, прибыл в Риваль несколько дней назад. Поиски аватара тёмных сил в Анлейне не увенчались успехом, а военный поход в глубь Проклятого леса закончился ничем… Линоэль поморщился, вспоминая кровавые методы молодого наследника дома Фариэль. Его агенты добыли ту же информацию гораздо более тихими и неприметными способами.
Оказалось, что тёмный вестник опередил их и, будто насмехаясь, орудовал в Экранде, пока войска, собранные на его поимку, несли потери в лесу. Агентам кардинала не составило труда выйти на некоего мага земли по имени Силуан, который, пользуясь своим положением в гильдии магов, проворачивал тёмные делишки в городе. Маг не стал отпираться и рассказал, что открыл для попадающей под описания группы портал в Риваль.
Владыка Фариэль был в бешенстве и устроил в Экранде кровавую вакханалию репрессий. Наконец-то у него появился повод окончательно разбраться с Каресте… Вот только всё это совсем не помогало миссии кардинала, наоборот — сильно мешало. Войска разбежались, знатные саэлин сцепились друг с дружкой… никто даже не думал выделить кардиналу бойцов. А сам Линоэль был уже на пределе терпения и, наконец не выдержав, махнул рукой на всех этих напыщенных идиотов и отправился по следу аватара, сопровождаемый только своей личной гвардией. Негодяев было всего трое, а у кардинала — три десятка отборных рыцарей храма.
В Ривале аватар не засветился, и кардинал недолго думая оставил один десяток на поиски информации в городе, второй послал на север в Навдерек, который Призванные именовали теперь Новгородом, а сам с третьим десятком поскакал навестить собратьев в Дифус, будучи уверенным, что вестник мрака скорее всего отправился к некогда павшим уже во тьму Перворожденным.
Посещение города драэлин тоже произвело на кардинала неприятное впечатление. Нет, сами городские улочки были весьма опрятными и ничего нечестивого он не заметил. Вот только какая-то давящая тут царила атмосфера, людей совсем не было, а встреченные им тёмные отшатывались от Линоэля, точно от прокажённого, стараясь держаться от храмовников как можно дальше.
Кардинала встретил сам владыка Ханнар, поселил в уютной местной гостинице; вот она-то понравилась Линоэлю гораздо больше неогороженных улиц города. Поговорили они уже в местном храме Оума, и Линоэлю быстро удалось выяснить, что подходящая под описание троица действительно посещала город, — правда, в группе прибавился ещё один член. Уже вчетвером они выполнили несколько заданий для гильдии следопытов и на одном из них, судя по всему, что-то не поделили с группой Призванных из клана Русь. Конфликт у них вышел настолько серьёзным, что Призванные даже нарушили границы ревностно охраняемой драэлин территории, что могло спровоцировать далеко идущие последствия. Ввиду выказанного тёмными недовольства и угроз со стороны Призванных, группа покинула Дифус и больше тут не появлялась.
На расспросы Линоэля о предполагаемом аватаре тьмы, Ханнар лишь рассмеялся: с его слов, человек в этой группе был всего лишь слабеньким магом, прислуживающим Призванному саэлин вместе
Пришлось срочно прощаться с собратьями и спешить обратно в Риваль. На востоке наверняка велось формирование армии для подавления восстания, и можно было бы примкнуть или даже возглавить эти силы в надежде поймать ненавистного вестника… вот только Линоэль сильно сомневался, что аватар остался там, он, похоже, совсем не задерживается на одном месте. К тому же кардинал был вообще не уверен в необходимости продолжения таких поисков…
Три дня назад его пронзила смертельным холодом незримая волна триумфа тёмных сил, и он прекрасно понимал, что это значит: тёмный вестник добился своего — силы мрака восстали, и пришествие старых богов лишь дело времени. Он посетил храм, чтобы подтвердить свои подозрения, но боги молчали. Оум не ответил на его молитвы, Император не собирал войска… хотя все встреченные Линоэлем священники тоже почувствовали ту ужасную волну скверны, прокатившуюся (кардинал был уверен в этом) по всему Оминарису.
Церковь должна переходить к более решительным действиям, и это показное равнодушие богов тяготило кардинала, тем более после разговоров с другими жрецами, воспринимающими происходящее в мире как очередную череду брожения среди нечистых созданий: дескать, достаточно показательно разогнать несколько ковенов культистов и плебеи утихомирятся. Мол, так всегда происходило на протяжении последних веков, и нет никаких признаков того, что сейчас будет иначе.
Линоэль считал недостойным для себя вступать в споры с нижестоящими по положению священниками и не собирался ничего им доказывать. Для него тревожные сигналы были очевидными. Вот только он имел прямой приказ Императора и других указаний не поступало. Да и положа руку на сердце он боялся докладывать о безрезультатности своих поисков… не оставалось ничего другого, как спешить к портальной площади Риваля и оттуда на восток. И теперь он будет умнее: никаких сборов и организации знати, он отправит агентов и разыщет группу аватара сам! По крайней мере, пока Император не отзовёт его или не пришлёт новый приказ.
Интерлюдия 2
«А здесь тихо», — заметил про себя Павел и погрузился в раздумья. Действительно, его камера располагалась в секции одиночек, но даже несмотря на то, что совсем рядом был основной коридор, в полуночной тьме каменного мешка стояла тишина: только ветер свистел через отверстие слива, видимо выходящего куда-то наружу, и изредка позвякивали цепи от дрожи в напряжённых от прижимания к стене руках и ногах пленника. Павел понимал, что этот звон был не громче шёпота, но в царившей в подземелье тишине он казался громоподобным…
«Как я дошёл до такой жизни?» — внезапно пришла в голову парню неожиданная мысль, и на него нахлынули воспоминания. Павел родился в Свердловске, и многие назвали бы его детство счастливым. Правда, сам он не считал, что неосмысленное беззаботное существование имело право называться счастьем. Ребёнок не осознаёт себя частью общества, да и вообще мало чего понимает, радуясь и переживая по мелочам… счастливым его могут посчитать лишь взрослые, уже выработавшие для себя понимание термина «счастье», самому ребёнку на это наплевать.