Апокалипсис 1920
Шрифт:
Однако, события развернулись совсем уж неожиданным образом. Дверь внезапно хрустнула и из пролома вылетел зверь с ртом, пенившимся чёрной слюной. Он приземлился прямо на Феликса, стоявшего ближе, и вцепился зубами в его руку прежде, чем тот успел среагировать. Бешенный и агрессивный мужчина драл моего напарника за рукав, как озлобленный пёс. Я даже опешил от происходящего, но уже через мгновение пришёл в себя и всё же долбанул прикладом по голове нападавшего.
Тот, конечно, слетел с моего товарища, но даже не думал вырубиться или остепениться. Напротив, он практически сразу вскочил на ноги и стал сверлить нас раскрасневшимися безумными
Благо, Феликс тоже очухался быстро, его демонический глаз загорелся, а маузер исторгнул серию пуль, угодивших точно в голову бешеному. Тот рухнул на землю, но почти сразу же снова вскочил на ноги, окончательно введя нас в исступление. Что это за тварь такая, которому три пули в голову нипочём?
Наконец и я взялся за свой винчестер. Пять патронов моментально отправились в тело бешенного, разом отбросив того на пару метров от нас. Но и это его не убило. Оказавшись в глубине комнаты, он уже не стал предпринимать попытку вновь на нас напасть, вместо этого предпочтя угрожающе рыкнуть и выпрыгнуть в окно. Мы оба бросились следом, подгоняемые истошными криками с улицы...
Печать первая – Феликс – Московская Чумка
На улице царил хаос. Бешенный набросился на случайного прохожего, вцепившись в его шею зубами. Через несколько секунд "бешенных" стало уже два, ибо только упавший прохожий вдруг снова поднялся на ноги с диким взглядом и чёрной пеной у рта.
Не сговариваясь, мы с Йозефом вылетели из окна на Пречистенку и стали палить по заражённым, начавшим нападать на других прохожих, снующих в панике. Благо, в отличии от ассистента, новообращённые ложились всего с пары пуль в голову. Но всё равно мы не успевали стрелять, так как в толпе появлялось два новых монстра взамен одного павшего. Даже моя способность не особо помогала подавить распространение этой странной напасти.
Благодаря глазу, я чётко видел, куда через несколько секунд сместиться моя цель и легко предсказывал направление своих пуль. Это позволяло не задеть гражданских и попадать точно в черепушку множившимся безумцам. Но, как уже говорилось, мы не справлялись с тем, чтобы быстро предотвратить распространение болезни. Отстреляв очередные пять патронов из своего винчестера, мой напарник констатировал:
– Нам нужна помощь! Они множатся слишком быстро. Если доберутся до храма, то обезумевших станет слишком много.
– Рядом с ним наверняка должны стоять вооружённые народники. – будто бы в подтверждение моих слов, со стороны набережной раздались ружейные залпы, – Чёрт! Кажется, они уже столкнулись с заражёнными.
Йозеф вскочил на своего коня и подал мне руку:
– Запрыгивай, надо им помочь.
Я забрался к нему за спину, и мы помчали к храмовой площади. Бешенные рычали и прыгали по улице, как сумасшедшие. Их уже точно было с добрую сотню. Мы не могли перестрелять их всех, но пока конь летел по брусчатке, я продолжал стрелять из своего маузера, не давав тому остыть. Прежде всего, конечно, я старался выцеливать тех безумцев, которые были наиболее близки к тому, чтобы заразить здоровых.
Мой товарищ не отставал, он обнажил шашку и ловко рубал тех одичавших, мимо кого пролетала Парижская коммуна. Почему-то заражённые больше обращали внимание на нас, нежели на поредевшие ряды паникующих прохожих. И это было нам на руку,
Вылетев на площадь, мы узрели пугающую картину: церковь была в осаде. Ополченцы, которые должны были просто следить за порядком, стали единственным заслоном на пути внутрь храма. Они оборонялись от диких тварей на ступенях, у самых железных дверей, отстреливаясь из обычных трёхлинеек.
– Чёрт возьми! – крикнул Йозеф, не сбавляя темп лошади – Они в западне! Надо скакать к Кремлю, предупредить его гарнизон об опасности.
– Скачи и возвращайся с подмогой. Я останусь и помогу им.
– Хорошо, я попробую увести с собой тварей, что увязались за нами!
Я спрыгнул на ходу и перекувыркнувшись, оказался на своих двоих. Мой товарищ пришпорил лошадь и закричал, увлекая преследователей за собой:
– Попробуйте угнаться за мной, собаки!
С его исчезновением я остался в одиночестве. Подняв ещё один маузер с неподалёку лежавшего тела народника, я рванул в сторону осаждаемых. На площади царил ещё больший хаос, чем на Пречистенке. Одичавшие граждане метались туда-сюда, издавая поистине нечеловеческие звуки.
Я старался не тратить патроны до того момента, как попаду хотя бы на храмовые ступени, а потому уворачивался от бросавшихся на меня дикарей, одаряя ударами и пинками тех, кто подобрался слишком близко. Благодаря глазу я мог идеально петлять между целыми группами заражённых, чётко предсказывая их дальнейшее направление.
На половине пути к ступеням я вдруг заметил странную сцену. Посреди царящего хаоса и бойни, происходила битва поменьше. Немолодой батюшка в рясе на кулаках дрался с уже заражённым ополченцем. Они оба двигались довольно быстро, несмотря даже на сковывающую движение одежду священника и неприкаянно болтавшуюся винтовку на шее дикаря. Более того, их бой был похож на танец, в котором они кружили вокруг друг друга, то и дело обмениваясь ударами.
Я не мог оставить человека в беде и, прицелившись, саданул дикому пули промеж глаз. Подбежав к батюшке, я крикнул тому:
– Вперёд, бегите к храму, я вас проведу.
– Спасибо конечно, но к церкви мы прорвёмся вместе! – сказал он, подняв винтовку с мертвеца и передёрнув затвор.
– Тогда не отставайте! Мы должны успеть защитить людей.
Теперь мы бежали вдвоём, расталкивая умалишённых заражённых. Уже подходя к ступеням, где собралась огромная толпа, уже едва сдерживаемая выстрелами мосинок, мы открыли огонь, пробивая себе путь наверх. Положив добрые несколько десятков безумцев, мы наконец оказались у дверей храма, встав плечом к плечу с его защитниками. Внутри, за дверями, скрылись здоровые прихожане и их наличие за спиной придало мне сил.
Кровь прилила к мозгу, зубы сжались с силой и пальцы уже не съезжали с пусковых скоб. Выстрелы раздавались непрерывно и, вскоре, напор дикарей стал ослабевать. Нам даже удалось их немного откинуть. Мы упорно двигались вперёд, перейдя в контрнаступление и отвоёвывая одну ступень за другой. Но долго это не продлилось, ведь у нас стали заканчиваться боеприпасы.
Один из народников, полностью осушив свой боезапас, бросился в самоубийственную штыковую, за что был тут же разорван озверевшими. Другой же, бросив оружие, побежал прочь. Понимая, что одна из этих судеб, может ждать и остальных, я крикнул батюшке: