Апокалипсис 2

Bakenlly Aron

«Да уж, что-то я совсем загнался со своим пиздежом» — Промелькнула мысль.

— Юль. — Проговорил серьёзно я. — Я реально переборщил. Не знаю, что на меня нашло.

— Лучше заткнись…

— Юлка… Блять, ну, я мудак. Хочешь — побей меня. Только не тут. Давай встретимся, и ты меня побьёшь, как следует! — Не унимался я.

— С тобой я больше никогда не встречусь! — Хныкнула жрица, пока Герарт её гладил по спине.

— Пиздец… Я в этом новому году только и делаю, что лажаю. Юля, я тебя умоляю, пожалуйста, хотя бы ты не бросай меня! — Я сделал пару уверенных

шагов к девушке, обошёл её и встал так, чтобы она меня видела. — Я, блять, полный мудак. Хуй с ней с Алёной. Но тебя терять я не могу. Ты самый замечательный друг, который у меня когда-либо был.

— Проехали… — Девушка протёрла лицо.

— Нет, блять, не проехали! Сука! Всё, встаю на колени теперь по настоящему. — Я упал перед жрицей и выставил руки в молебном жесте. — Прости меня. Скажи, как искупить мою вину. Сделаю всё, что скажешь.

— Я что-нибудь придумаю. Пока прощаю, но досрочно. — Девушка слабо улыбнулась, но глаза её всё ещё блестели от слёз.

— Фух… Блять, завязываю с шутками про твои сиськи… Буду шутить про Ритины огромные. Она всё равно это, как комплемент воспринимает.

Все как-то нервно хихкинули.

— Поднимайся уже с колен, донжуан фигов. — Юля протянула мне руку.

Когда я поднялся, то мы встретились глазами. И в её глазах я прочитал что-то странное и невероятное, что-то, что никогда раньше не видел. И тогда я понял, что надо добавить что-нибудь настолько пафосное и трогательное, чтобы охуели все.

— Я готов потерять хоть сотню девушек, которые у меня будут. Но друзей я не готов терять никогда и не при каких обстоятельствах.

— Вот можешь же, когда хочешь, чёрт тебя дери! — Карл хлопнул меня по плечу. — Пати, пойдёмте все уже развеемся. У нас в открытом доступе пещеры, данжи и конечно же фирменный фарм мобов.

— Пойдёмте. — Кивнула Юля и проходя мимо, задела меня бедром. Как когда-то это сделала Виолетта. Очень любопытно.

* * *

Когда пришло время спать, то заснуть я не смог. В голове было слишком много мыслей для этого. Сперва я думал о том, как тупо появлюсь на свадьбе Полины, как могу дико налажать и опиздюлиться вообще ни за что. Потом мои мысли перешли к Юле, я вспомнил, как я сегодня довёл девушку до слёз, и хоть она меня простила, мне всё равно стало жутко неприятно.

Я повернулся, наверное, уже в сотый раз на левый бок и приоткрыл глаза. Напротив меня стоял бесхозный телевизор, из окна доносился слабый свет луны. В абсолютной мертвецкой тишине я слышал стук своего сердца, и сейчас оно бешено колотилось из-за всех этих мыслей. Нужно было их все отбросить и просто расслабиться, но у меня не получалось.

Я и сам не заметил, как начал вспоминать школу.

Первый класс. Первое сентября.

Наша классная учительница Валерия Павловна рассаживает нас по партам. Я мечтаю сесть с Лёхой, и даже громко прошу об этом, но учительница игнорирует эту просьбу и садит меня со светловолосой худенькой девчушкой на первую парту.

«Фу, сидеть с девкой! Какой

позор!» — Думаю в ужасе я, но повинуюсь и принимаю свою неизбежную судьбу.

Когда я сажусь с девчонкой, она делает вид, что меня не существует. Не смотрит в мою сторону, ничего не говорит. И вообще, кажется, она также недовольна, как и я.

Второй класс. Декабрь.

Нас впервые начинают пересаживать.

— Можно меня с Капустиным? Пожалуйста! — Умоляю я Валерию Павловну.

За целый год мы с Полиной не обмолвились и словом, поэтому мне очень скучно с ней сидеть. Девка решает примеры, она пишет красивым почерком на русском и великолепно отвечает на истории. Но со мной она не разговаривает, хотя я предпринимал несколько попыток что-нибудь у неё спросить. Не надо мне такого соседа, я хочу с Лёшкой!

Валерия Павловна идёт мне навстречу, и садит меня с пузаном. Но через неделю нас рассадят, потому что я скажу, что по Лёхе ползёт таракан, и тот с воплем свалится со стула (лучший мой подъёб за всю жизнь).

Пятый класс. Поздняя осень.

Наш класс рассаживают уже раз в восьмой, и меня снова отправляют на первую парту к Полине. Когда я сажусь со светловолосой, она бросает на меня странный взгляд, и мне даже кажется, что на её странном вечно хмуром лице проскальзывает улыбка.

«Наверное, показалось». — Думаю. — «Полина не умеет улыбаться».

Шестой класс. Ранняя весна.

Я отвечаю тему по географии про реки.

— Может ли река выходить из озера и в него же впадать, Заварушкин? — Спрашивает меня учительница Зоя Михайловна.

— Эм…

Я в душе не ебу. Ненавижу географию. Можно мне на геометрию или на русский, пожалуйста?

— Нет! Не может! — Слышу я шёпот.

Оказывается, это мне пытается помочь Полина. Удивительно! За это время мы так и не обмолвились ни одним словом, и тут она, вдруг, решает помочь?

«Стопудова решила меня обмануть и выставить дураком!» — Думаю я и решаю ответить по-своему.

— Могут.

— Да не бывает сквозных рек, Заварушкин! Вы и на контурных картах так нарисовали! Запомните: у рек всегда есть устье. Вы вообще готовились к уроку? — Ругается Зоя Михайловна.

— Да, но на параграфе с реками я уснул и обслюнявил весь учебник. Теперь у меня там свои два озера из которых течёт река.

Весь класс хихикает с моей шутки, кроме Полины, которая пренебрежительно и даже уничтожающе смотрит на меня своими голубыми глазами.

— Ох… Садитесь, Заварушкин. Ставлю вам двойку. Готовьтесь, на следующем уроке снова вас буду спрашивать.

Я сажусь с Полиной, и не глядя на неё, произношу:

— Ты была права.

— Я всегда права. — Отвечает она.

Девятый класс. Май.

У нас идёт годовая контрольная по химии.

— Ты решила вторую задачу? — Спрашиваю я у Полины.

— Ты опять пишешь мой вариант? — Тяжело вздыхает она.

Да, я нихуя не понимаю химию. И да, я уже не в первый раз скатываю у Полины контрольную.