Апокалипсис для избранных
Шрифт:
Но от сознания, что ей завтра предстоит совершить подвиг вся преобразилась и побежала догонять группу.
2
Даджара развлекается
Кто поймёт этих миллионерш, — подумала Даджара, собираясь на свидание.
Сегодня должен был пасть неприступный Тони! Женщина уже несколько дней усиленно обрабатывала репортера — а чем ещё заниматься в этом изнурительном походе через ад? Кто смотрит в небо на звезды, кто в справочники, кто получает сомнительное удовольствие от лазания по острым скалам, а она высматривает очередную жертву. И что самое страшное: это у Даджары превратилось в жизненную необходимость. Никому же не расскажешь мучительное ощущение,
Мистера Плинтона она на днях заставила перед тем, как заняться любовью, ползать по траве, села сверху и погоняла как лошадку. Вдоволь тогда повеселилась. И слабак он оказался, быстро сдох, а Фред не на много лучше оказался. А на вид такой бравый. Вот Эйрик всегда молодец, готов по первому требованию. Даже Пулю удалось оторвать от Мелиссы, когда между теми произошла размолвка. Дурные мысли о развращении мужчин группы не покидали преступницу ни на миг. Это был, как сказал бы психиатр, клинический случай. Но тут нужно было сделать поправку на условия, в которых находилась Даджара. Все ее ощущения и желания случайно совпали с заражением тропическим вирусом любовной лихорадки. Все симптомы были налицо. Последствия болезни — ужасны. Переболевшие навсегда теряли способность иметь детей. Обезумевшая женщина видимо заразилась в сельве. Она сводила с ума всех мужчин экспедиции. И если быть откровенным, то её все стали опасаться. От Даджары исходил какой-то любовный жар — мало кому удавалось устоять. Вполне возможно, она получила укус зараженного вирусом насекомого. Индеец-проводник, которого женщина тоже затащила на рандеву почти силой, говорил Хьяльти: что в этих местах водятся опасные комары. И когда, они кусают женщин, то человек начинает сгорать от любовной лихорадки, готов даже на обезьян броситься. Но, через месяц наступает выздоровление, а покусанные представительницы слабого пола навсегда теряют интерес к мужчинам — таковы последствие тропической любовной лихорадки.
В тот же день, все члены экспедиции были наедине оповещены руководителем, и, одновременно все Даджару забоялись. Особенно, профессор, никогда не изменявшей жене. Он боялся отойти от Свен хотя бы на шаг. В жизни всегда так — пока не столкнешься с явлением лоб в лоб, не познаешь его. Если бы только знал Хьяльти, какую змею пригрел. Но, профессор был полностью сосредоточен на маршруте.
Отряд периодически пересаживался на индейские лодочки. Узкие части реки одолевали вплавь, или переходили вброд; одна забота — не попадаться на глаза всегда голодным кайманам; и потом опять изматывающие километры по сельве. Казалось, этим джунглям не будет конца и края.
Пуля и Кир-Ки, оказались прекрасными охотниками и рыболовами. Бесперебойно обеспечивали отряд пищей. А о Джеке Самурае давно никто не вспоминал. А ведь этот видавший виды человек, умеющий оставаться незаметным, шел по пятам, только крайним в группе.
Ни-Зги, напряженно всматриваясь в сельву, периодически оглядывался. Он чувствовал чей-то упорный взгляд даже на километр. Но чей конкретно разобрать не мог…
— Профессор, за нами кто-то идет? — неоднократно говорил он руководителю экспедиции.
— Ну и что — отвечал Хьяльти — может быть, человек боится остаться один, а к нам присоединиться стесняется.
— Как знать! — с сомнением покачал головой Ни-Зги.
Сдружившиеся в испытаниях пути по джунглям Кир-Ки и Ни-Зги, всю дорогу обсуждали преимущества и недостатки различных видов борьбы. Каждый из них владел искусством защиты, но поможет ли это, если ты помечен чипом смерти?
Вообще, Кир-Ки, это сокращённо, а на самом то деле, Киркитос. В жилах этого мужчины смешалась европейская и индейская кровь. А у Ни-Зги отец был индонезиец, а мать китаянкой. Каждый
Поэтому, чтобы всегда быть в тонусе, два бойца порою устраивали импровизированные схватки перед экспедицией во время привалов, если оставались еще силы после изнурительных переходов по сельве. И когда остальные, насытившись зрелищем устало закрывали глаза, чтобы хоть немного восстановиться, неутомимые бойцы устраивали горячие обсуждения преимуществ того или иного приема. Вот так протекали будни экспедиции, а в основном это были ноги, налившиеся молочной кислотой от усталости, постоянно сопровождающие тучи насекомых и пот, который тёк градом, постоянной струйкой. А те остатки пота, которые не вытекли днем, Даджара вытягивала ночью. Однажды так перед грудастой преступницей пала и крепость под названием Ни-Зги. Женщина, если честно, его боялась. Но произошёл смешной случай, когда несколько обезьян, как обычно, шумно сопровождали экспедицию среди веток густой кроны деревьев. Внезапно, одна обезьяна сорвалась и оказалась у Ни-Зги на спине. Как ни пытался человек освободиться, но изворотливое животное не поддавалось.
— Вдруг, идущая сзади Даджара позвала: «Иди ко мне глупыш!». Удивленный такому обращения Ни-Зги повернулся и с обезьяной, оседлавшей его как наездника, приблизился к женщине. Внезапно, животное вскрикнуло и сменило свою «кобылку». Мартышка переметнулась на женщину, при этом рванув её полотняную куртку. Даджара осталась топлес. Удивленный Ни-Зги не мог оторвать взгляда от полуобнаженной красавицы. Он приблизился к ней, чтобы помочь освободиться от назойливого животного, но коснувшись нечаянно разгоряченной Даджары не смог устоять. Оставшаяся без внимания обезьянка оскорбилась и убежала, а мужчина, возбужденный близостью излучающего запах страсти тела, просто одурел. Он, с того момента, как переспал с Юпитер, больше не ощущал женской ласки, а когда Даджара нежно провела по его лицу и легко прикоснулась своими губами к его губам, просто потерялся в этих «джунглях».
— Мы их догоним. Пошли. — поволокла женщина Ни-Зги с тропы в заросли, не обращая внимания на острые ветки, царапающие её нежную кожу. Они вдвоем стали сходить с ума. И когда всё закончилось, Даджара подумала: человек ли он: что у нормальных мужчин было прямым, у Ни-Зги представляло закручивающуюся спираль. Спираль проникла в нее как казалось почти до сердца, распрямив свою живую пружину. Она пережила и смерть, и рождение будто находилась между мирами, будущего и прошлого. Так всё было необычно, показалось, что в один из моментов она увидела какие-то никогда раньше невиданные существа. Это были не люди, хотя чем-то отдаленно и напоминали Homo sapiens.
Даджара, ошеломленная нечеловеческим оргазмом, который повторился еще несколько раз, затухая, уже без Ни-Зги, еле дотянулась до травки, предохраняющей от нежелательных последствий: «Нужно будет у Плинтона узнать, как называется этот вид растения, — произнесла женщина, похрипывая голосом, словно рысь, — Однажды, увлекусь наукой. Начну изучать энциклопедии амазонских растений, с которой не расстанусь никогда. — Даджара говорила, словно в бреду. — особенно сильно проштудирую главу «Растение предохраняющие от беременности». Отныне буду ходячей энциклопедией. Постепенно увлекусь и другими разделами. Оказывается, флора, это моё призвание. Хампи квора (hampi qora), что переводится с кечуа, как целебная трава, как говорит наш проводник.
Неудовлетворенное чувство маньячки не увеличивало число жертв, но мысль об убийстве не покидала преступницу. Вот кого должна была отметить пыль. Но, как назло, пылевые бури прекратились, словно от взмаха волшебной палочки… Сейчас же, Даджара торопилась на встречу с Тони. Эти маленькие любовные приключения приносили ей всплеск и энергию, без которых давно бы уже потеряла силы. Говорят: что если у мужчин теряется во время свиданий энергия, то женщины после интима только её приобретают. Так и должно быть — закон сохранения энергии.