Апокалипсис "Фунги"
Шрифт:
Я встал. Перед моей позицией зияла воронка, со дна которой еще шел дым. Винтовку мою уронило на дно окопа, а всю маскировку снесло ударной волной. Слева, из окопов показывались головы. Они испуганно переглядывались, готовые исчезнуть при первых признаках опасности.
Я поставил винтовку на место и пошел проведать товарищей. Ко мне уже бежали Андрей и Марат.
– Живой?
– Испуганно спросили они.
– Немного. Контузило слегка. Шумит в ушах.
– Я снова слышал свой голос, который звучал очень странно.
– Мы подумали что тебя накрыло, жахнуло прямо там где ты копался.
–
Следом за товарищами прибежал командир роты Седов Антон.
– Как тут у вас, никто не погиб, не ранен?
– Все живы, Серегу контузило слегка, как у вас?
– Спросил Андрей, но тут же поправился.
– В смысле у нас, но на другом фланге?
– Пронесло, некоторых в прямом смысле, некоторых в переносном. Но все живы.
– Что это было?
– Спросил я, имея ввиду обстрел.
– Не знаю пока, но для пристрелки снаряды легли очень точно. По мощности взрывов скорее всего это была ста двадцати миллиметровая гаубица. То, что это были не минометы, это точно. У миномета снаряд воет при падении, а у гаубиц шуршит.
– Неплохие у них пушкари.
– Сказал Андрей.
– Ну, хорошо, что у вас хорошо.
– Быстро проговорил Седов, развернулся и пошел в обратную сторону.
– Не высовываться без надобности!
– Крикнул он, чтобы вся рота слышала.
– Не всех вас мама в колготках родила!
Обстрел имел скорее психологический эффект. Примерно каждый час прилетали снаряды на нашу или соседнюю высоту. Ложились они так точно, что просто чудом никто не погиб. До вечера я оборудовал еще три 'гнезда'. С разрешения командира сделал мишень за пятьсот метров от наших позиций и немного пристрелялся по ней.
Перед наступлением темноты к нашей БМП пришел Седов и еще один мужчина.
– Капитан Хруцкий, артиллерист.
– Представил командир мужчину в форме, но без всяких знаков различия.
– У меня для вас есть задание мужики, как раз по вашей специальности. Нужно разведать, где у врага находится батарея, и накрыть ее ответным залпом. Сей комрад большой специалист по баллистике, и он поможет вам максимально точно выйти на эту батарею. Капитан останется там, в качестве корректировщика, а вы вернетесь назад, не поднимая шума. Трех человек, я думаю, достаточно. Андрей, через пять минут я жду их у себя в блиндаже.
– Хорошо.
Седов ушел. Андрей посмотрел на нас.
– Кто пойдет?
Разумеется, пойти готовы были все.
– Хорошо. Серега, ты не пойдешь. У тебя контузия. Идет Марат, Олексей и кто-нибудь из новеньких, набираться опыта. Как просил командир, шум поднимать не надо. Возьмете бесшумное оружие и ночные прицелы. Будьте осторожны. Нутром чую, что перед батареями обязательно заграждения будут.
Я позавидовал своим товарищам, но понимал, что с моим гулом в ушах и немного отстраненным сознанием буду скорее мешать, чем помогать. Медик дал мне таблетку, от которой прошла головная боль, немного собрались мозги, но потянуло в сон. Я прошел к дальней 'нычке', свернулся калачиком на дне окопа и уснул. Засыпая, я слышал, как на соседней высоте бахнули три взрыва.
Среди ночи меня разбудил часовой.
– Серега, вставай, твоя очередь.
Я продрал глаза. Ночную тишину тревожило сверчковое многоголосие.
Лишний шум в ушах прошел. Я понял, что чувствую себя намного лучше и это меня приободрило. Я резко поднялся, встряхнулся.
– Разведчики не вернулись?
– Спросил я часового.
– Еще нет.
– Ну, все, пост принял, иди спать.
– Отправил я часового.
Сам взял в руки снайперку и оглядел округу в прицел. Темно, как у негра в гараже. За автоматом с ночным прицелом лезть в БМП было лень. Я дошел до ящиков с боеприпасами, и нашел несколько осветительных ракет. Пустил одну, и пока она подсвечивала, снова посмотрел в прицел. Ничего подозрительного.
С одной стороны, чего ради не обученному воевать ночью противнику пытаться начать ночной бой? Себе дороже. Если только языка захватить. Нужно быть осторожнее. Неплохо было бы собаку завести, чтобы брехала по любому поводу.
Вторая осветительная ракета на мгновение зависла в небе и набирая скорость, понеслась к земле. Никого. Оказывается, сидение в окопе тоже требует морального напряжения. Ты просто физически ощущаешь присутствие врага. Он где-то там, за холмом, думает о тебе, люто ненавидит и представляет себя на твоих похоронах. И вся эта корзинка чувств ощущается тобой. Когда же мир наступит?
Тонкая полоска рассвета осветила восточные холмы. Пора бы уже товарищам вернуться. Я знал, что они не придут, пока не выполнят задание, но светиться днем перед врагом не вариант. В душе поднялось легкое беспокойство за Марата и Олексея.
Утренний воздух посвежел, и я решил дойти до импровизированной столовой, чтобы набрать чайку. Минут десять назад я видел, как часовой ставил на костерок закопченный чайник. Видимо, тоже промерз.
– Уууухххх!
– Пронесся над головой знакомый звук.
Метрах в пятидесяти за нашими позициями взорвалось. Я подумал, как и все, что враг решил снова нас напугать. Встал, отряхнулся и пошел дальше. Снова ухнуло, уже ближе. Комья земли попали в приготовленный для чая котелок.
А дальше начался сплошной ад. Снаряды стали рваться с секундной разницей, один за другим. Я упал на дно окопа. Земля подо мной тряслась и прыгала. По спине, и рукам, прикрывающим голову, ударялись комья. В душу стали закрадываться мысли о скором конце. А что оставалось? Лежать и ждать, когда тебя убьет прямым попаданием или рикошетом.
Объективно я не могу сказать, сколько длился обстрел. Субъективно - очень долго. Когда, наконец, установилась уверенная тишина, я решил пошевелиться. Руки и ноги поддались на команды головы. Ни боли, ни крови не было. Я глянул на часы. Прошло пятнадцать минут с тех пор, как я собрался попить чайку. По ощущениям должно было пройти намного больше.
Над окопами появились осторожные головы. Они испуганно озирались по сторонам. Чего ждать от новобранцев, если я сам прилично испугался. Позиции наши, изрытые воронками, стали выглядеть совершенно по-другому. В воздухе еще висела пыль и дым. Несколько снарядов зацепили окопы. Можно было не сомневаться, что у нас теперь есть погибшие.