Апокалипсис коллайдера
Шрифт:
Дверь снова скрипнула. Зажегся свет.
– Опять?! – Возмутился Андрей. – Полтора часа не прошло!
В пределах ограниченного обзора вновь всплыло знакомое лицо сани-тара, в этот раз с легкой ухмылкой:
– Забирают тебя от нас.
– Сейчас? Куда?
– Ну-ну, не нервничай! – Санитар похлопал юношу по руке. – Куда, не знаю, мое дело маленькое. А сейчас ли? Не-е! Еще покемарить успеешь.
– Выспался уже! Когда забирают? – Теряясь в предположениях, Андрей упорно возвращался
– Отчего же, знаю. – В руках санитара появился шприц. – Минут через сорок, может через час. А подремать все равно придется.
– Что это? – Андрей дернулся, ощутив, как санитар освобождает от лип левую руку и, загнув рукав, придавливает запястье коленом. – Тише парень, тише. Это всего лишь успокоительное, легкий раствор модифицированного барбитурата, будешь ощущать небольшую слабость похожую на сон в объятиях ваты, хи-хи. Для твоей же пользы, чтоб делов не натворил.
– Я же спокойно себя вел! – Простонал Андрей, когда игла вошла в вену.
– Ну, спокойно, не спокойно, мое дело маленькое. Велено уколоть, зна-чит уколю. Ты не переживай, это даже приятно.
По руке прокатилась волна жара, переходящая в легкое туманное тепло, разливающееся вязкой слабостью по всему телу. «И действительно, похоже на ватное одеяло», подумал Андрей, теряя очертания санитара.
Белая муть, воспринимаемая зрением вместо привычной картинки, ос-нованной на отраженном от предметов свете, не позволяла Андрею разглядеть того, кто срывающимся на крик голосом, раздавал команды направо и налево. Но слух, даже в этом отстраненно-приглушенном состоянии, не мог ошибиться. Рядом присутствовал Виноградов! Беспрестанно ругающийся и на кого-то ору-щий….
Андрей постарался сконцентрировать плавающее сознание на голосах, то приближающихся, то отдаляющихся, но смог уловить лишь общий смысл и интонацию. Похоже, майора не устраивало теперешнее состояние Андрея, а са-нитар оправдывался спущенным указанием. Кто-то двигал его безвольным те-лом, словно тряпичной куклой…. Хруст сломанной ампулы…. Ворчание…. Ощу-щения снова провалились в ватную перину, чтобы вернуться в более привыч-ном состоянии.
Молочная пелена спала. Андрей снова ощущал свое тело, но посылае-мые мозгом сигналы запаздывали, делая движения вяло-заторможенными. В таком состоянии он точно не смог бы убежать, даже сильно захотев.
Сев на койке и коснувшись обутыми в больничные туфли ногами пола, Андрей с запоздалым удивлением понял, что больше не привязан. Затем сооб-разил, что напротив него стоит ухмыляющийся Виноградов, и левое ухо у него закрытого приклеенным на пластырь тампоном, и на правой кисти тоже пла-стырь….
– Ну, как самочувствие? – Язвительным тоном поинтересовался майор. – Чужих невест обнимать больше не тянет?
Андрей постарался сообразить, о чем идет речь, через какое-то время до него дошла суть вопроса, и он медленно покрутил головой.
– Я не-е у-уво-оди-ил-л не-е….
– Лучше помолчи, все равно трудно понимать, что ты там лопочешь. – Виноградов шагнул вплотную к Андрею и, схватив парня за шею, прошипел. – Значит так сосунок. Сейчас мы поедем на транспортере, далеко поедем, но нам туда не нужно, понял? Кивни!
Андрей слабо кивнул, пытаясь решить: к чему все это.
–
Андрей снова кивнул.
– А это, - Виноградов с силой заехал кулаком в живот юноши, - чтобы ты не передумал!
К жестким рессорам транспортера Илья привык давно, чай не первый год на службе, только в роте сдерживания он уже двенадцатый год, а до этого еще семь лет в горячих точках, так что, сносить спокойно тяготы и неудобства он приучился. Но, тряска в позе эмбриона в ящике для переносного миномета, даже в его достаточно окостенелом рассудке вызывала умственные стоны. Всего в грузовом отсеке транспортера размещались два больших ящика, один для миномета, второй для тяжелого пулемета, стреляющего крупными энерго-разрывными зарядами и питающегося от мощного встроенного аккумулятора, но сегодня оба ящика были пусты. Точнее, пуст был один, а во втором, согнув-шись в три погибели, клацая зубами на особо больших ухабах, трясся Илья Со-колов, один из старейших бойцов седьмого отряда роты заграждения ухтин-ского отделения российских сил сдерживания иных жизненных форм. Однако, сегодня цель его задания была далека от уничтожения прорывающихся из других измерений тварей, и более того, являлась несанкционированной и противозаконной, но оправданной с точки зрения морали. Лейтенант Борисов был лучшим! И его отряд был лучшим! И та теплота, взаимодоверие, уважение и вера в друг друга, которая сложилась во взаимоотношениях бойцов седьмого отряда и их командира, не позволили Илье отказаться. За своим лейтенантом он был готов идти хоть куда. И раз лейтенант сказал надо, значит это действи-тельно так. Быть может эта точка зрения и неверна, но это его точка зрения и ему с ней хорошо.
Транспортер сбавил ход, крышка ящика, повинуясь пневматической системе, ушла вверх. Илья вылез в подсвеченный красными диодами грузовой отсек и успел размять конечности до полной остановки транспорта.
Виноградов кинул взгляд на часы: прошло сорок минут, достаточно много времени, чтобы отъехать подальше от города. Кинул взгляд на отрешенного Андрея, ткнул носком ботинка в тяжелый берц задремавшего парня, молочного новичка из внутренней охраны СБ:
– Скажи водиле, чтоб остановил.
– Зачем? – Недоуменно спросил охранник, сонно топорща глаза.
– Надо подопечного вывести.
– Так не положено же!
Виноградов уперся локтями о колени, подавшись вперед:
– Доктор сказал, что в том коматозном состоянии, в котором находится наш подопечный, он может наложить под себя, и чтобы этого не произошло, необходимо каждые тридцать – сорок минут выводить его в кусты. Я могу и не выводить, но тогда выгребать навоз за этим ослом будешь сам!
Охранник сглотнул:
– Лучше вывести.
– То-то! – Довольный собой майор откинулся к переборке и ухмыльнулся Андрею.
– Эй, боец, останови машину.
– Произнес охранник во вмонтированный во внутреннюю обшивку коммуникатор, затем обратился к Виноградову.
– То-варищ майор мне приказано не отходить от Вас ни на шаг.
– Ты что, возомнил, что я не справлюсь с этим полуспящим ребенком?
– У меня приказ, това….