Апокалипсис наоборот

Бутенко Вячеслав

Лаборант позеленел. На пол упали несколько крупных капель пота.

— Но профессор…

Девушка зло окинула взглядом своего собеседника. Затем все ближайшее пространство, в поисках чего-то тяжелого. На глаза быстро попалась стеклянная пепельница, которую явно давно не использовали по назначению. Во время приступов вдохновения Анастасия частенько забывала даже про сон. Что уж говорить о вредных привычках.

— Мне с тобой как с ребенком надо? — спросила Настя, занося руку со стекляшкой, — Пепельницей по голове и спать?

У Насти никогда не было детей. Она понятия не

имела, как с ними на самом деле надо обращаться, да и не особенно хотела. Наука для нее была куда интереснее пеленок и подгузников. Хотя в личном разговоре она всегда говорит, что опыт общения с детьми у нее есть. Имея ввиду ее младшего брата. Ныне покойного.

— Ииии… извините! — пискнул лаборант и нырнул за дверь.

Вздох, полный усталости. Если бы дверь была открыта, то девушка наверняка услышала бы грохот выстрелов. Несколько охранников там как раз рисковали жизнями, чтобы защитить ее.

— Вот и как с такими идиотами работать?

Рабочий настрой был разрушен. В очередной раз. Девушка даже не помнила толком, о чем таком вещал этот назойливый парень. Даже имя самого парня не запомнила, хотя он уже несколько месяцев числится ее помощником. С другой стороны, зачем? Нехватка кадров ощущалась повсеместно, так что вместо полноценного научного сотрудника к ней приставили секретаршу в брюках. Яйца у него были чисто формально. Шутка природы, не более. Уже с первых дней мальчишка с образованием в девять классов сломался под давлением тяжелого характера. Еще через неделю стал говорить тише, поскольку его голос часто мешал думать. По итогу сейчас он превратился в зашуганного заику, бледной тенью бродящего за Анастасией.

Девушка прислушалась к себе. Да, точно, запал пропал. К Насте вновь возвращалась ясность ума и четкость мысли. Ну и все женское и человеческое, чем она пренебрегала в такие моменты. Так что первым делом девушка подошла к зеркалу, что висело в углу комнаты.

— Что-то совсем я себя запустила…

Услышав такое, добрая половина выживших девушек захотели бы удавить Настю. От зависти.

Кожа ровная, лишь слегка бледная. Такое случается, когда мало питаешься и редко бываешь на солнце. Впрочем, многие находят легкую бледность даже в чем-то привлекательной. Вот каштановые волосы до плеч явно нуждались в экстренном расчесывании. Они с рождения вились на концах и постоянно путались в процессе работы. После же двух дней «творческого запала» прической Насти можно было пугать детишек.

За дверью стало шумно. Громкий топот и чей-то сдавленный всхлип только сильнее разозлили профессора, отчего она вновь взялась за пепельницу. Дверь резко открылась.

— Заколебал!

Пепельница полетела в дверной проем… и врезалась прямо в изумленное лицо. Боец в черном пошатнулся такого радушного приветствия и упал на стеклянный столик. Следом за ним ворвались еще трое бойцов в черных масках. Они тут же взяли Настю на прицел.

— Как это понимать? — раздражение в голосе девушки сменилось изумлением.

— Не дергайся. Ты идешь с нами, — один из бойцов вышел вперед, — Руки перед собой.

Девушка послушно выполнила команду. Боец оставил оружие болтаться на ремне и достал наручники. Пара шагов вперед,

руки бойца уже движутся к девушке.

Ничему их жизнь не учит.

Настя неожиданно ловко поддает руки вперед. Целью были глаза, но боец оказался быстрее. Ногти беспомощно проводят по маске. Боец перехватывает руку, пока наручники со звоном падают на пол.

— Пошли к черту! — крикнула девушка, отчаянно пытаясь вырваться.

— Не рыпайся, целее будешь, — раздраженно ответил вторженец.

— Обойдешься, — Настя резким выдохом поправила волосы, так не вовремя свалившиеся на лицо, — Живой не дамся!

— Хорош уже с ней возиться, — сказал один из бойцов, подошедший сбоку.

Приклад влетел в лицо. Болезненный удар выбил из Насти остатки сил. Сознание поплыло. Она даже не могла толком пошевелиться, пока ее закидывали на плечо.

Последнее воспоминание было особенно ярким. Завалившись на стену, перед ее кабинетом сидел тот самый лаборант, имя которого она так и не запомнила. С дырой во лбу.

* * *

Первым чувством была боль. Ноющая боль он разбитого в кровь лица.

Сознание возвращалось очень неохотно, будто ему приходилось выбираться из болотной трясины.

Следом пришла тряска и холод. Будто Настю везли куда-то в багажнике по очень ухабистой дороге.

Везли?

Девушка с трудом открыла глаза. Ей удалось это только с третьего раза. Когда она протерла лицо от запекшейся крови. Кряхтя и вздыхая, Настя приподнялась на локтях и огляделась.

Стальные внутренности обычного армейского грузовика. Тускло, темно и функционально. Внутренняя часть была на скорую руку переоборудована для транспортировки пассажиров. Если быть точным, то к железным бортам просто приварили скамейки, а половину кузова отделили под багажный отсек. На вскидку тут могло бы поместиться человек восемь, если Настя правильно помнила габариты армейского транспорта. К тому же была еще ее «камера». Не слишком просторная, но что уж тут поделаешь.

А еще тут было очень холодно. Сознание еще недостаточно восстановилось, чтобы связать холод с потерей крови и недоеданием.

— О, никак наша валькирия проснулась, — донеслось откуда-то с водительского места. Как на зло, оно было огорожено от грузовой части листом металла с небольшим окошком.

— Пошел к… черту! — попыталась прокричать девушка. Вышло неубедительно, а в конце она еще закашлялась.

— Гляди, все еще брыкается, — донесся еще один голос из кабины, — Может, не стоило ее прикладом?

— Еще как стоило, — усмехнулись за стенкой, — Приказ был доставить живой, но не более. Присмотри за ней!

— Так точно! — рявкнуло из тени.

Настя вздрогнула. С трудом сфокусировав взгляд, она обнаружила еще одного бойца, сидящего у стенки. Такого же, как и все остальные: черный камуфляж без опознавательных знаков, черная маска и весьма суровый взгляд.

— Так и будешь… на меня пялиться?

— Буду, — коротко отрезал боец. Разговора не получилось.

Сколько они так ехали, Настя не знала. В ее состоянии достаточно трудно следить за временем, даже имея такую возможность. Полутьма и отсутствие часов только усугубляли дело.