Апокалипсис on line

Соловьев Михаил

неосознанность направлений, куда еще предстояло пойти.

В этом состоянии меня и подхватил Юрий Леонидович, предложив с утра съездить

вместе за кейсом, спрятанным в подвале.

Я готов был рвануть, даже не одеваясь, но у шефа такого запала не было и

случилось это только после завтрака.

Еще с вечера просил вернуть мне телефон, интересовался судьбой «Крузака».

Оказалось, машина стоит на территории базы, а «Малыша» настраивают местные

технари,

устанавливая в него какие-то опции.

— Завтра получите свои игрушки, — гудел Леонидович, — Что за блажь такая? Как-то

жили раньше без них и проблем не возникало.

На ужине Карина подсела со своим разносом ко мне и шепнула, что вечером ждет у

себя.

Назвала номер комнаты.

Я глубокомысленно, и не отрываясь от еды, пошевелил рукой в воздухе, мол,

общаюсь только на своей территории.

Через пару секунд неожиданная боль в мизинце той самой руки показала: фурия,

шутить не собирается.

— Ты меня знаешь, — шептала она, жёстко ухватив под столом мою кисть и щекоча

ухо яростным дыханием, — Не хочешь общаться, так и скажи, а выеживаться не стоит.

— Не хочу общаться! — разозлившись хрипел я над салатом, — Вали вон к Рубану

когда придёт…

— Я тебя люблю, — как-то жалобно зашептала она, — У меня просто камер в комнате

нет. Саня же, мальчик общего пользования, а ты только мой…

Боль немного ослабла, затем пропала и Карина теперь нежно гладила мои пальцы под

столом.

— Прости-прости, — мурлыкала она, — Зря я психанула. Прости дуру, милый. Хочешь

котлетку?

Я, молча, вынул руку из-под стола и осмотрел несчастный мизинец. Он побаливал и

чуть опух.

— Привет! — «рухнул» за стол Саня, — Воркуете?

— Чуть не сломала, истеричка, — жаловался я, показывая пятерню, — Чисто твоя

байкерша, только плети не хватает.

Рубан коротко хохотнул и потянул к себе по голубенькому пластику стола специи.

— Предатель, — фыркнула Карина, — Ну и не надо…

В ее голосе неожиданно послышались обиженные ребяческие нотки и я примирительно

ткнул ее коленом под столом.

В ответ она нежно провела рукой вверх по ноге, но неожиданно остановилась.

— Смотри-ка, — заинтересованно ворковала она, чуть сжимая пальцы, — А я тебе

нужна…

— Ешь, давай, — гудел я, прожевывая и стараясь не подавиться от неожиданно-сильного

желания, — Ешь и не донимай никого.

Команда понемногу собиралась.

Подошел Юрий Леонидович, и они с Сергеем стали обсуждать ту часть лекции, в

которой говорилось про современное искусство.

Картинка нарисованная Профессором оказалась жутковатой.

Выходило

«системная сеть» вмешалась даже в культуру. Ее детищем, например,

оказалась клубная музыка. Одинаковый «унц-тунц», видимо, был настолько «красив»

своей простотой, что, с точки зрения «Хозяйки», должен был заменить все

остальное.

Линейные графики звука, которыми она любовалась, наверняка были совершенны по

сравнению с «хаосом» Моцарта, Шопена или того же Шостаковича.

Аналогичная картина складывалась в современной живописи и скульптуре. Прежде

всего, красота должна просчитываться, а лишь потом визуально оцениваться

субъективным зрителем.

На лекции я задал вопрос, а не является ли знаменитая выставка трупов в Германии

идеей «Системы»?

Ответ — утвердительный. Мол, если можно выставлять напоказ электрические схемы,

то почему не показать и схематически упорядоченные внутренности человека.

Будущее для человечества под управлением сети виделось жутковатым.

«Рано или поздно человеческий фактор возьмет свое, и опять начинается

свистопляска, — рассуждал я, заканчивая ужин и выбирая с тарелки хлебом отсрый

соус, — Забавно, что все время хочется есть, — облизнул я украдкой темную

капельку подливки, попавшую на «многострадальный» мизинец, — наверное,

восстанавливаюсь».

Насыщенный впечатлениями день закончился-таки в спальне Карины.

Скрестись в пластиковую дверь с названным номером, не пришлось — та оказалась не

заперта.

Девушка стояла темным силуэтом возле окна, закутанная в клетчатую простынь, и

пребывала в странном состоянии. Подкрадываться и пугать я не решился, а просто

скинул цветастые тапки, пошел к разобранной кровати и завалился на нее не

раздеваясь.

— Скоро это закончится, — тихо заговорила Карина и подышала-потерла замутневший

пятачок на стеклопакете, — Эта возня мне кажется теперь бесполезной и разрешится

она как-то страшно.

— Тогда давай не терять времени, раз уж его не остается, — отозвался и поторопил

я, — Ты же меня для этого позвала?

— Сейчас, — не выходила из медитативного состояния и не шевелилась Карина, — Дай

мне попрощаться с сегодняшним днем.

Она стояла, не меняя позы, и молчала еще несколько минут, а потом подошла к

тесной кровати и примостилась рядом.

— Поцелуй меня, — шептала она, закрывая глаза, — Мне плохо одной. Пускай нас

сегодня станет больше.

Последнюю фразу девушки я не понял, и волна возбуждения захлестнула меня с