Апокалипсис: р. от о.л.
Шрифт:
Ответом было клацание затвора, донесшееся из открытой двери, ведущей на чердак.
– Поздно, босс, поздно. Балетмейстеры прибыли.
Виталий Петрович резко прижал меня к себе и отпустил.
– Аня, ты беги, - выдохнул он.
– Скройся в Первом Доме!
Мужчина бросился к окну, наполовину закрытому темно-зеленой шторой, и схватил автомат. Тогда я еще не знала, что это были последние слова толстого рыцаря, которые я услышала.
Моя решительность вернулась ко мне!
– Витя, сдавайся!
– закричала я.
– Ляг на пол! Старик! Слушай
Мне не позволили закончить. Что-то тяжелое сбило меня с ног, а потом раздался выстрел.
Я сильно ударилась затылком об пол и даже помотала головой, чтобы перестало двоиться в глазах. На мне лежала блондинка. Она прыгнула с лестницы, чтобы помешать, а Виталий Петрович выстрелил в нее.
Я подумала, что Зорро умерла, и оттолкнула ее, не обращая внимание на кровь на своей груди. Но сказать мне не дали. Сверху застрекотал пулемет. Виталий Петрович вскинул автомат, стоя спиной ко мне, но тут же упал как подкошенный. По его голове струилась кровь. Я взглянула на толстое обмякшее тело, еще не понимая, что произошло, а потом заметила, что за окном, на белой дорожке, лежит Роман, мой музыкант. И сразу же вспомнила, что он собирался проветрить мотоцикл, который выгнал из гаража и поставил за домом.
Я все воспринимала как в тумане. Пулемет на чердаке как-то вдруг замолчал. Я ошарашенно оглядывалась то на тело Виталия Петровича, то на Романа и даже не сразу отреагировала на странный шепот:
– Старик, открывай дверь.
Медленно обернулась и увидела Зорро, которая приподнялась, держась за перила лестницы. Блондинка была вся в крови. Пуля попала в бок.
– Иди... Иди же, идиотка!
– слова давались Зорро непросто, на ее губах появились странные розовые пузыри.
Я хотела пойти к ней, чтобы помочь, но заметила движение. Кто-то в черной одежде несся прямо на окно! Он был совсем близко. Я, кажется, взвизгнула, прыгнула к лестнице и тут же заметила дверь. Зорро все-таки открыла ее для меня.
Глава 15. Андрей: 'Новый игрок'
Оказывается, Фантомас живет в скромном домишке. Всего два этажа, балкон с резными перилами, аккуратный палисадник, в котором растут пара деревьев и розовые кусты, - наша Аня нетребовательна. Интересно, что же в ней нашел Первый Дом или просто дал курочке приоритет по причине первородства?
Признаться, ни к одной дамочке я так не торопился на свидание, как к этой брюнетке. Бегу, едва не споткнувшись о труп, по дорожке, выложенной белой плиткой, вхожу в окно, забывая его открыть, приземляюсь на второй труп какого-то толстяка... и что же вижу? Скромная Аня исчезает в стене, а на перилах висит задыхающаяся Зорро! В ее боку - дыра, но совсем не для красоты.
Я быстро оглядываюсь по сторонам. Похоже, в доме нет других выживших. Ребята штурмуют двери и окна. Рассерженно звенит стекло, возмущенно скрепят дверные петли - дом принимает новых постояльцев. Прежние уже не возражают.
Мне жаль видеть Зорро в таком состоянии. Она вот-вот отбросит копыта. Нет, я не принадлежу
Подбегаю к блондинке и обнимаю ее нежнее, чем бутылку с чистым тринитроглицерином. Отрываю руки от перил и расслабленная девушка падает на меня. Кажется, она не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Это скверно.
– Аптечку со стимуляторами! Живо!
– я кричу в микрофон, висящий около рта.
Еще есть шанс. Пытаюсь остановить кровь - дамочка бледна, как смерть. Если бы помогло, то лично впихнул бы ее в Первый Дом, но, увы, он излечивает Претендентов не на входе, а на выходе. Зорро к выходу не доберется, нужно поднимать ее своими силами.
Сзади подбегает Миша, одним движением поднимает рукав дурацкого шелкового розового халата и вкалывает внутривенно эликсир под названием 'Я поживу еще минут пять, спасибо современной медицине!'. И действительно, помогает.
Зорро слегка вздрагивает, открывает глаза и смотрит на мой нос. На ее лице нет прежней суетливости и желания куда-то успеть. Это кажется мне еще одним плохим знаком.
– Тише, тише, - успокаиваю дамочку.
– Мы тебя вылечим. В моих объятиях женщины умирают не от ран.
Сухие губы Зорро размыкаются, я весь превращаюсь в слух, чтобы уловить что-то полезное для дела, но блондинка говорит неожиданно сильным голосом:
– Добер... Андрей. Договорись с ней.
– С кем?
– на всякий случай уточняю я.
– С Анной, - следует столь же разборчивый ответ.
– Она - дурочка, просто несчастная дурочка.
Зорро закрывает глаза. Ее дыхание сбивается.
– Носилки!
– командую я и тут же спрашиваю, пытаясь поймать последний шанс.
– Так ты знаешь, где Влад или нет?
Губы Зорро складываются в подобие улыбки. Я наклоняюсь к ней в ожидании ценной информации.
– Дурочка, - повторяет блондинка.
– Окружила себя поэтами, а денег нет.
Я срываю свой шлем, чтобы озадаченно почесать макушку. Мне приходилось видеть, как умирают люди, и помню, что они говорили напоследок. Кто-то надеялся выкарабкаться, кто-то строил планы, кто-то грозил врагам, но чтобы так... 'Окружила себя поэтами, а денег нет'? Разве эта фраза тянет на заключительную, подводящую итог жизни? А ведь у Зорро была насыщенная жизнь!
Я кладу голову девушки на пол. Миша в порыве усердия бросается реанимировать, но знаю, что не поможет. Остается обыскать дом и - на выход.
Поднимаюсь по лестнице и почему-то оглядываюсь. Блондинка не подает признаков жизни, несмотря на мишины хлопоты. Еще бы! Зорро уже сделала все, что смогла, а что не сумела сделать, то сказала. Готов поспорить, что у нее не было ни одного поэта.
Еще во время обыска пытаюсь связаться с шефом. Странная вещь. Его нет на месте. Телефоны отвечают равномерными гудками. Такое - в первый раз! ЖЗ обычно на связи в любое время дня и ночи.