Апокалипсис: р. от о.л.

Аксенов Даниил

Пришел и ушел анестезиолог, сделали окситоцин, схватки резко усилились.

'Лучше не писать, а замолвить словечко. Тет-а-тет, - размышлял Илья Петрович.
– А то напишешь, меня

потом тоже обвинят. Можно просто сходить на прием к секретарю райкома. Он же человек. Поймет'.

Женщина начала тяжело и ритмично дышать, как учили.

– Тужьтесь, тужьтесь, - командовал Илья Петрович.

'Нет, идти тоже опасно. Это - бросить на себя тень. Мало ли что? Может послать кого-нибудь вместо себя? Но кого?'

Показалась головка. Она была сжата, подвижные кости черепа зашли друг за друга - обычное дело, потом выпрямятся.

– Тужьтесь! Почти готово!

'Не пойду, - решил Илья Петрович.
– Никуда не пойду. Промолчу'.

Голова вышла полностью. Врач ловко подхватил младенца за плечики.

– Мальчик!
– пораженно воскликнул Илья Петрович через секунду.
– Надо же! А УЗИ показало девочку!

– Мальчик?
– удивленно переспросила роженица, сдвинув черные брови.

– Мальчик-мальчик, -

успокоительно повторил врач.
– Наверное, имя еще не придумали? Очень уж неожиданно получилось.

Женщина немного помолчала и разомкнула сухие губы:

– Назову его Андреем. Он будет сильным и мужественным.

Илья Петрович слегка пожал плечами. Новорожденный уже почти вылетел у него из головы. Врач хотел положить младенца, как внезапно почувствовал, что маленькая ручка сильно схватила за халат. Илья Петрович взглянул на новорожденного. Глазки, слипшиеся прежде, были приоткрыты и смотрели на врача насмешливо и жестоко.

Врач даже слегка встряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения и снова переключился на мысли о Евгении Семеновиче.

'Промолчать мало, - подумал Илья Петрович.
– А то решат, что я заодно с ним. Нет! Нужно действовать самому. Завтра же пойду и подтвержу обвинения. Евгений Семенович, конечно, назовет меня предателем... Но кто не предает в нашем мире?'.