Апокалипсис в подъезде
Шрифт:
— Надевай ремни и закрепляй на них трос. — Подошла ко мне девушка. — Кирилл с Игорем останутся здесь и прикроют нас в случае чего.
Как они собираются нас прикрыть, когда не могут и шагу ступить за пределы бетонного карниза, я уточнять не стал. Вся эта идея попахивала самоубийством, да еще и бессмысленным. Нас окружал густой, молочно-белый туман, стеной перекрывающий обзор. Как искать в нем людей, я, честно сказать, представлял слабо. Ведь даже просто увидеть свою выставленную вперед руку было невозможно.
— В случае чего — кричи! Мы тебя вытянем. — Хлопнул меня по плечу
Проклятье! Я почти ненавидел самого себя, когда переступил грань тумана и, сойдя с бетонного козырька, сделал первый шаг по промерзлой земле. Совершил то, чего так старательно старались избегать все жители нашего дома. Все те, кто хотел спасти свои жизни, скрывшись за бетонными стенами. Те, для кого эти стены стали темницей, из которой невозможно было выбраться.
— Оставь карабин. Давление тумана слишком сильное. Зажигай второй факел.
Я едва расслышал голос Марины, шедшей от меня всего в нескольких шагах. Я не видел саму напарницу, но отчетливо слышал шуршание мелких камешков под ее ногами. Мы шли вперед, параллельно друг другу, едва ли не на ощупь, пытаясь найти на земле выживших. Шаг за шагом, отдаляясь от спасительного дома, все сильнее углубляясь в туман.
Прислушавшись к совету, я перекинул карабин за плечо и взял во вторую руку еще один факел. Больше огня — меньше воздействие тумана. Вот только здесь туман был повсюду, я был внутри него, облеплен белым маревом, словно коконом. Напряжение нарастало все сильнее, и перед глазами уже стали вспыхивать темные круги.
Я слышал отдаленное пение, сполохи света и гротескные лица, вереницей кружащие вокруг меня. Ни огонь, ни резиновый костюм не справлялись с гипнотическим действием столь массивного тумана. Сколько шагов я уже сделал? Десять? Возможно двадцать? Как далеко я уже ушел от дома. Воздействие нарастало, голову, словно стиснули металлическим обручем, который теперь медленно сжимался. В какой-то момент я понял, что уже давно не иду, а ползу на четвереньках, ощупывая землю перед собой руками. Я ползу вперед, не задумываясь, не видя перед собой цели.
Зачем было это все, к чему я вышел из безопасного убежища? Это мгновение? Мозг отказывал и я не смог бы объяснить это даже самому себе. Все, что витало у меня в голове — это необходимость спасти свою жизнь. Словно захлебывающийся в воде, я упал на спину, конвульсивно сжимая руки и ноги. Легкие сковало холодом, они словно одеревенели и каждый следующий вздох давался с куда большим трудом, чем предыдущий.
Крича во все горло, и не слыша собственного голоса, я вдруг осознал свой единственный путь к спасению — трос, которым я был закреплен. Спасительная нить, которая могла меня вытащить обратно. Схватившись за веревку, я, что было сил, потянул ее на себя, надеясь, что мои товарищи заметят натяжение и вытащат меня обратно. Я тянул и тянул, не видя ничего кроме тьмы перед глазами. Не знаю сколько это продолжалось, но в одно мгновение я понял, что мои руки хватают лишь воздух, а конец троса, который должен был крепиться к барабану, теперь лежал у меня перед лицом.
Помню, что в этот момент мне хотелось расхохотаться, словно безумному. Вопить во весь голос, надрывая
«Лёжа на земле, я погибну. Нужно двигаться и вернуться назад, любым способом». — Лишь эти мысли давали мне сил, прогоняя прочь страхи, видения и параноидальный бред, окутавший мое сознание. Перевернувшись на живот, я протянул руки, впиваясь пальцами землю. Я полз вперед, обдирая свой костюм о мелкие веточки и камни. Не зная направления, не понимая, в какой стороне спасительное убежище, я полз наугад, надеясь на чудо. Поднимаясь на колени, проползая несколько метров и вновь падая, утыкаясь прикрытым маской лицом в землю. Потеряв счет времени и ориентации в пространстве, я просто полз вперед, машинально перебирая конечностями.
— Семён.
Словно сквозь вату до меня донесся смутно знакомый голос. Мне кажется, я знал его раньше в прошлой жизни, когда вокруг меня не клубился бесконечный туман, а небеса с землей не менялись местами. Но шум голове постепенно стал стихать, зрение проясняться, и, наконец, я четко смог разглядеть говорившего.
Отец стоял всего в нескольких метрах, глядя на меня с высоты своего роста. Он был одет в серый, деловой костюм, который я не видел на нем со времен катастрофы. Словно призрак прошлого, возникший в моем раненом подсознании. Я даже мотнул головой, стараясь прогнать видение.
— Как ты здесь оказался, мой мальчик? — С тревогой в голосе спросил он.
— Отец. Как ты… — Едва разлепляя пересохшие губы, протянул я.
— Нет-нет. Не останавливайся. Иди дальше, здесь нельзя оставаться на одном месте.
Я хотел остановить его, попросить о помощи, спросить, что он здесь делает. Но фигура отца стала растворяться в тумане. Ей на смену пришли бесконечные бесплотные фигуры, закружившиеся вокруг меня в хороводе. Они протягивали ко мне свои прозрачные руки, предлагая присоединиться к их безумному танцу. От них сильно разило смертью и тленом, а их танец постепенно приобретал все более агрессивные черты. Не задерживаться, не останавливаться! Закрыв глаза, чтобы не видеть безумный танец духов, я собрался с силами, чтобы сделать еще один шаг. И в этот миг туман окутал меня со всех сторон, обернувшись вокруг, словно кокон бабочки.
Сил больше не оставалось, и сознание заполнила кромешная тьма, все мысли словно улетучились, и я плавал в блаженной пучине забвения. Все проблемы и тревоги остались где-то далеко позади, там в другой жизни, которая теперь казалась такой далекой, и более походила на злую сказку. Как можно было сравнить ту жизнь, полную страхов и тревог, с этим прекрасным чувством всеобъемлющего спокойствия. Я плыл в этом бескрайнем океане неги, отбросив прочь мысли и заботы, прошлые тревоги и свои обязательства перед друзьями. Это было чувство абсолютного спокойствия.