Аполлон на миллион

Донцова Дарья

— Деньги Микки Мауса! Ну как я сразу не сообразила? Это же сувенирный банкомат из какого-то Диснейленда. Засовываешь кредитку, и он тебе выдает несколько игрушечных купюр вместе с банкой напитка. Юрий, прекратите голосить! Бумажки на полу не имеют ни малейшей ценности. Сын хозяина банка, похоже, не самый опытный финансист, его надули мошенники, которые продали пришедшее в негодность оборудование. Оно стояло в каком-то развлекательном центре то ли в Азии, то ли в Африке, не знаю, где говорят

на ньчанском языке. Видите несколько кредиток? Они все работали до середины девяностых. Вашему Вадиму Георгиевичу всучили то, что давным-давно подлежало утилизации.

Я выпрямилась и увидела, что Митяя в помещении нет. Мужичок удрал, набрав полные руки бесполезных ассигнаций, решил, что у него сегодня день невероятного везения, он поймал за хвост синюю, вернее, зеленую птицу удачи. Сумку с ядром Рылькина и моей записной книжкой проходимец бросил, посчитав, что десять тысяч рублей ерунда по сравнению с прорвой американских долларов.

— Хозяйский сын идиот! — в сердцах выпалил Юрий. — Я бы на месте отца отправил его в армию, навоз за лошадьми убирать.

— Лошади давно не состоят на вооружении, — заметила я, поднимая с пола свою кредитку.

— А вот и нет, — возразил Юра. — Лично я служил в конном подразделении, меня туда дед определил, не разрешил после школы в институт поступать. Ну и правильно сделал. А то бы я балбесничал, пил-гулял и стал бы как Вадим. Ну не дурак ли? Купил сувенирный банкомат!

Из-под стола донесся горький плач.

Глава 19

Я заглянула под столешницу, где, скрючившись, сидела Олеся.

— Вылезайте, ничего страшного не произошло. Деньги ненастоящие, Митяй утащил нечто, сродни конфетным фантикам. Вас никто ругать не станет.

— Кровь… — тоненьким голоском канючила Леся. — Там мама лежит… Кровь… Не хочу! Не хочу!

Девушка закрыла лицо руками.

— Что это с ней? — изумился Юра.

— Не знаю, — растерялась я. — Похоже, ваша коллега сильно испугалась.

— Ручка болит, — снова детским голосом пожаловалась Олеся. — Дяденька, помогите, мамочке плохо, скорей, скорей…

Юрий выпучил глаза.

— Она сбрендила?

— Мамочка, мамочка… — шептала девушка, — кровь, кровь… ручке больно… дядя… дядя…

Я выпрямилась.

— Юра, заприте дверь, повесьте табличку «Закрыто по техническим причинам». Хорошо знаете Олесю?

— Нет. Мы работали в разных отделениях, встретились на прошлой неделе, когда нам сказали, что обоих сюда переводят, — ответил парень.

— Где ее телефон? — продолжала я.

— В столе.

— Несите его сюда, — велела я.

Парень метнулся за стеклянную перегородку и быстро приволок трубку.

Я

взяла айфон и начала искать в телефонной книжке значок «избранное»

— А чего мне делать? — растерялся клерк.

— Наведите тут порядок. Соберите все с пола и не впускайте никого с улицы, — приказала я.

И обрадовалась, обнаружив только один номер, на который Леся постоянно звонила. Сейчас соединюсь с этой Ариной…

— Привет, солнышко, — раздалось из трубки.

Я посмотрела на табличку, украшавшую стол девушки.

— Здравствуйте. Вы знаете Олесю Травникову?

— Да, это моя младшая сестра. Что случилось? Почему у вас телефон Леси? — перепугалась собеседница.

Я объяснила Арине происходящее.

— Умоляю вас, не вызывайте «Скорую»! — закричала та. — Пожалуйста! Скажите сестре, что являетесь сотрудником полиции, а маму увезли в больницу. Тогда она придет в себя, вылезет из-под стола. Уже бегу к вам. Буду через минут десять, нахожусь совсем рядом, работаю в СПА-салоне на Смоленской площади. Врачи ничем не помогут Лесе, только хуже сделают!

— Не волнуйтесь, поступлю, как просите, — заверила я. И, опустившись на корточки, позвала: — Лесенька!

— Мама… — всхлипнула девушка.

— Ей уже лучше, — фальшиво радостно сообщила я, — твою маму увезли в больницу, она поправится.

Олеся перестала дрожать и захлопала в ладоши.

— Ой, ой, ой! Спасибо! Люблю тебя.

Я не успела ничего сказать. Леся подползла, обняла меня и прижалась ко мне.

— Злой дядя ушел?

— Да-да, — пробормотала я, — навсегда.

Девушка отстранилась.

— А ты кто?

— Полицейский, — сообщила я.

— Хороший?

— Очень.

— Самый-самый лучший?

— Да.

— Дядя Володя! — закричала Травникова и снова повисла у меня на шее.

Я осторожно погладила Олесю по спине.

— Все хорошо.

— Ручка болит, — по-детски захныкала девушка.

— Вылечим, — пообещала я.

— Кровь течет. Вот отсюда, — простонала Олеся, выпутываясь из моих объятий. Задрала левый рукав белой блузки, и я увидела круглый шрам.

— Мамочка выздоровеет? Злой дядя не вернется?

— Его уже схватили, посадили в тюрьму, он никогда тебя не тронет, — заверила я.

— Олесик, солнышко, — послышалось от двери, — я приехала за любимой заинькой.

— Арина! — запищала сотрудница банка и выскочила из-под стола.

Я, кряхтя, тоже выползла наружу. Стоявшая невдалеке крепко сбитая брюнетка в красном платье обнимала Лесю.

— Спасибо вам, — сказала она мне.

— Не за что, — ответила я.

— Рина, пусть дядя полицейский с нами посидит, — заканючила Леся, — я боюсь.