Аполлон на миллион

Донцова Дарья

Мужики почесали в затылках, схватили Басову под руки и отвезли к своему начальству. Дальше было, как в сказке. Узнав, что гениальный ребенок растет в неблагополучной семье, руководство аэропорта взяло над Луизой шефство. Она в четырнадцать лет поступила в институт и сейчас его заканчивает, уже получила приглашение на работу от нескольких крупных корпораций, а пока добывает себе деньги на жизнь выполнением разных заданий. Абы с кем Басова связываться не станет, общается только с теми, кого порекомендовали близкие приятели, и я вхожу в число последних.

— И все твои секреты будут раскрыты, — договорила Луиза. — Ну, продолжай.

— Девяносто

четвертый год, армия, лебедь, — сказала я.

— Так, дальше, — поторопила она.

— Все, — вздохнула я.

— Чего делать-то? — не поняла Лу.

Я рассказала ей про Ермаковых.

— Думаешь, тогда что-то случилось? — сообразила Басова. — Прохор подлость сделал, а ему отомстили? Нет, это за уши притянуто. Столько лет прошло! Целая жизнь! Но представим, что ты права. Допустим, бабник в девяносто четвертом увел жену у друга. А тот многие годы сидел тихо, не выступал и вдруг, упс, украл ее бывшего хахаля?

— Рита была в истерике, когда говорила эти слова, выболтала их в момент стресса, — пояснила я. — В девяносто четвертом случилось нечто, связанное с лебедем и армией. Даю подсказку: в Москве есть Красноармейская улица.

Луиза разозлилась.

— Эй, ты меня нанимаешь или сама ведешь поиск?

— Очень рассчитываю на твой талант, — смиренно откликнулась я.

— Тогда договорились. Сколько у меня времени?

— Десять минут, — пошутила я.

Но Басова отреагировала серьезно.

— Маловато.

— Можешь ворошить Интернет до вечера, — расщедрилась я. — И раз уж я тебя разбудила, то вот вторая задача. Глянь, что случилось с Лидией Петровной Алжировой и ее дочерью Феней. По моим данным, мать скончалась вскоре после того, как убили Ермаковых, а девочка вроде улетела в США.

— Что сначала надо? — уточнила Басова.

Я стала размышлять вслух:

— С Алжировыми, наверное, будет легче.

— Ага, — согласилась Луиза. — Про маманю уже могу сказать: она уехала в лучший мир от передоза, кокаина обнюхалась. О девочке пока ничего. Ты ее отчество знаешь?

— Нет, — призналась я.

— Тики-поки, чуки-доки… — запела Басова. — Ага, Алжирова Феня Ивановна. Надо ж было так ребенка обозвать! Пока, как будет результат, сообщу.

— Смерть Лидии не считалась криминальной? — остановила я хакершу.

— На данном этапе поиска я выяснила, что она умерла от «передозировки наркотиков», — повторила Луиза. — Все, если не отстанешь, то и до Нового года ничего для тебя не раздобуду.

Я услышала гудки и положила трубку на колени. Ну и как быть? Рита отдыхает в каком-то СПА, увижу ее только вечером в агентстве. Попробовать, что ли, позвонить Надежде Васильевне? У меня к ней масса вопросов. Но захочет ли пожилая женщина разговаривать с незнакомкой? Я подозреваю, что Прохора похитили люди, выяснившие, что Алексей Константинович не утонул, и, пытаясь выкупить сына, мать отдала преступникам миллион долларов из заначки. Но когда Дегтярев беседовал с Надеждой Васильевной, та сказала… Открыв айпад, я порылась в почте и начала читать слова Ермаковой: «О том, что стряслось, я узнала из газет. Бывшая невестка не обмолвилась о требовании денег. Выясни я правду раньше, сразу бросилась бы в полицию. В смерти моего сына и внучки виновата Рита. Разве можно верить негодяям! И разрешить девочке везти выкуп! Марго не подумала, что ребенка могут убить! Где Люба деньги раздобыла, понятия не имею, я живу на пенсию и небольшую зарплату. Обладай я капиталом, вмиг

отдала бы его за спасение сына, но у меня денег нет».

На вопрос полковника, имел ли Прохор врагов или, может, кто-то решил мстить ей, его матери, Надежда Васильевна ответила: «Перед вами обычная пожилая женщина. Я никогда не была начальницей, никого не подсиживала, чужих мужей не уводила, живу тихо, близких друзей не имею. Кто может мне мстить? А главное, за что? Прохор же был прекрасным человеком, его все любили».

Я закрыла айпад. Свекровь Маргариты ни словом не обмолвилась об афере, которую закрутил ее супруг. Небось подумала: Прохора и Любу не вернуть, а если преступников схватят, те могут рассказать много интересного про Алексея Константиновича. Чего доброго, мужа найдут, осудят… Нет, идти к Ермаковой-старшей нельзя. Вернее, можно, но ничего толкового из этого не выйдет.

Мой взгляд упал на телефон. Очень надо побеседовать с Ритой, но та отключила мобильный. Многократно набирала сегодня ее номер и слышала: «Абонент недоступен». Попробую еще раз. Я взяла трубку, а экран вдруг замигал.

— Дарья Васильева? — пробасил хриплый голос. — Десятку дашь?

— Извините, не понимаю вас, — опешила я.

— Не проси, не сбавлю.

— Вы кто? — недоумевала я.

— Митяй.

— Дорогой Митяй, вы ошиблись номером, — сказала я.

— Погодь! — завопил мужик. — Дарья Васильева, коттеджный поселок Ложкино? У тебя есть знакомая Анна Степанова?

Мое удивление зашкалило за все барьеры.

— Анечка? Она давно живет в Швейцарии, сто лет с ней не общалась.

— Ваще! — обрадовался Митяй. — И с Александром Алексеевым корешишься?

Я перестала понимать происходящее.

— Саша умер три года назад. Что вам надо? Откуда вы знаете имена моих друзей?

— Вот бабы, слова сказать не дадут, — забрюзжал Митяй, — пасть не затыкаете, ум не включаете. Гони десятку и получишь блокнот с записями.

— Намекаете, что у вас в руках находится моя старая телефонная книжка? — усмехнулась я. — Хороший способ заработать — назвать парочку распространенных имен-фамилий и ждать, как отреагирует человек. Должна вас разочаровать: я не выношу телефонную книжку из дома, потерять ее не могла. Если сию секунду не повесите трубку, обращусь в полицию.

— Синяя, на обложке нарисована зверина — страшнее чучела, морда широкая, черная, носа нет, уши висят, — перечислил Митяй. — Короче, глюк наркомана, типа обезьяна.

— Это мопс! — возмутилась я. — Самая лучшая собака на свете, и… Постойте, где вы видели мою книжку?

— У себя в руке, — заржал мужик, — страницы вываливаются, почерк у тебя неаккуратный, но разобрать можно. В самом конце написано: «День рождения Маши. Барби».

— Как к вам попала моя вещь? — закричала я.

— Десятку дашь?

— Десять тысяч рублей? — уточнила я.

— Дорого? На меньшее я не согласен. Начнешь жабиться, выкину че нашел, и до свидос, — пригрозил Митяй.

— Где вы находитесь?

— Че? Договорились?

— Да.

— Нормалек! — заликовал Митяй. — Шумит дубрава, поют кусты! Гаражи на Николаевской улице знаешь?

— Нет. И про такую улицу не слышала, — призналась я.

— Не москвичка, — сделал вывод собеседник, — из понаехавших. Заполонили вы наш город, коренным жителям жизни нет. Работали мы, горбатились, а пенсии копеечные, все деньги у правительства на приезжих ушли. Смоленскую площадь видела? Тама дом, здоровенный, огромадный…