Аполлония
Шрифт:
Чем больше проходило времени, тем сильнее нервничал Сай. Даже стоицизм Аполлонии ослабевал. Никто из нас не представлял, как скоро Хамок обнаружит разбитый корабль дочери, и с каждым утекавшим мгновением становилось все страшнее.
У меня ужасно пересохло в горле, а судя по тому, как время от времени откашливался доктор Зет, он чувствовал себя не лучше. Мы ничего не ели и не пили с прошлого вечера. Никто не принимал душ со вчерашнего утра. Когда парни взялись за работу над проводами, нам пришлось отрубить энергию. Мы все страдали от жажды,
– Рори, ты выглядишь бледной. Тебе бы отдохнуть, – заметил доктор Зет.
– Отдохну, когда все закончится, – откликнулась я.
Аполлония заговорила с Цави на своем языке. Цави кивнула и посмотрела на Сая.
Тот тоже кивнул:
– Они правы. Тебе необходимо отдохнуть. Раны еще заживают на клеточном уровне. Человеческие существа нуждаются в быстром сне. Твое тело, скорее всего, стремится вернуться к естественному циклу сна, чтобы завершить восстановительные процессы.
– А вам отдыхать не нужно? – удивилась я.
Сай посмотрел на Аполлонию и Цави, а потом чуть заметно улыбнулся.
– Мы не человеческие существа.
Я свернула последний кусок медного провода и бросила острогубцы на пол.
– Ладно, отдохну.
По правде говоря, я умирала от усталости, но мне было не по себе при мысли об отдыхе, потому что я видела усталость и в других.
Температура на улице за последний час пугающе упала, и старое здание постепенно превращалось в морозилку. Я выбрала для себя местечко под столом. Вокруг стояли ящики и оборудование, и я понадеялась уберечь от сквозняка те части тела, что не защищены инопланетной курткой.
Я легла на бок и свернулась клубком, подсунув под голову локоть вместо подушки. Цементный пол оказался ледяным. Я огляделась и увидела кусок брезента на большом динамике.
– Уже несу, – отозвался Бенджи, схватил брезент и направился ко мне.
Я сдвинулась, ожидая, пока Бенджи организует «постель».
– Спасибо, – сказала я и вернулась на прежнее место.
Бенджи выпрямился, не произнеся ни слова, но через минуту вернулся и набросил на меня шерстяное одеяло.
– Мой отец всегда настаивал, чтобы я зимой держал в багажнике одеяло, на всякий случай. Выходит, он и в этом был прав.
– Но не во всем, – возразила я, дрожа под одеялом.
Бенджи растирал мою руку, помогая согреться.
– Да, верно.
– И ты больше не на его стороне.
– Да.
– И как ты себя чувствуешь?
Бенджи немножко подумал, потом усмехнулся:
– Очень даже неплохо. Он также учил меня думать самостоятельно.
– Думаешь, он тебя простит?
– Не знаю. Наверное, мы это выясним, когда я окажусь в федеральной тюрьме… или не выясним.
Я улыбнулась в ответ и задрожала, когда поняла, что Бенджи собирается лечь рядом со мной. Да, в здании радиостанции было чертовски холодно, но это не единственная причина моего желания прижаться к Бенджи. Он давно уже гонялся за мной. Но пока на горизонте не появился Сай, моя душа спала, я
Теплый Бенджи примостился рядом со мной, дрожь ослабела, и я прижалась к нему поплотнее.
– Это стало часто повторяться, – хихикнула я.
Бенджи подсунул под меня руку, прижался крепче.
– Должно быть, у меня сегодня счастливый день.
Я усмехнулась и коснулась пальцами его руки. А он сжал мою ладонь, поднес ее к губам и поцеловал.
– Я так по тебе скучал, – прошептал он.
Я повернула голову, прижалась лбом к его подбородку.
– Уже ничто не останется прежним, да?
– Не знаю, – со вздохом ответил Бенджи. – Все зависит от того, о чем именно ты спрашиваешь. Если имеешь в виду наши жизни до встречи с пришельцами… наверное, да, все изменится. Если же говоришь о нашей дружбе… может, и нет.
– Ты, по крайней мере, честен.
Бенджи коснулся губами моего виска:
– Я не хочу, чтобы все стало как прежде. Ты бы никогда раньше не позволила мне так тебя обнимать.
– Не знаю. Ты нравился мне все больше и больше.
– Вот как? – удивился Бенджи, глядя сверху вниз.
Я положила голову на его согнутую руку. Несколько месяцев назад одиночество ничуть меня не тяготило я и не думала о том, чтобы обзавестись возлюбленным.
– Сай скоро улетит, – сообщила я.
– И хорошо, чище станет.
Я округлила глаза.
Бенджи хихикнул:
– Я же не всерьез… – (Я ощущала его дыхание на своих волосах.) – А это что-то означает? Для нас?
– В смысле?
– Когда он исчезнет… – Бенджи немного помолчал. – И останусь только я?..
Я нахмурилась:
– Нет. Это не значит ничего, кроме того, что он улетит.
Бенджи снова замялся. Он хотел что-то сказать, но промолчал.
Я прижалась к нему:
– Не знаю, что у нас с тобой получится, Бенджи. Но в чем я действительно уверена, так это в том, что сейчас лежу в твоих объятиях и чувствую: именно так и должно быть и все мы там, где должны быть.
– Тогда почему ты до сих пор здесь? Мы можем уйти, ты это знаешь. Тебе незачем подвергать себя опасности ради него.
Я посмотрела на Сая и Аполлонию – они улыбались и касались друг друга.
– Он мой друг, и я люблю его.
– Любишь… как друга?
– Просто люблю. Я долго сомневалась, но мне кажется, помощь ему – это то, в чем я нуждаюсь.
– Повезло ему, – пробормотал Бенджи.
Его лицо потемнело от ревности, боли и разочарования.
Я перевернулась на спину, глядя на нависшего надо мной Бенджи.
– Но с тобой все по-другому. – Бенджи безуспешно пытался скрыть напряжение во взгляде, и я погладила его по щеке. – Через несколько часов я попрощаюсь с Саем. Но если бы мне пришлось прощаться с тобой, я бы не выдержала, Бенджи. Не пережила бы разлуки.