Апостол
Шрифт:
Мы видим, что все Средиземноморье в эти годы было охвачено всевозможными лжеучениями и беспокойством. Предостерегая Тита о заядлых спорщиках, Павел пишет:
"Глупых же состязаний и родословий, и споров и распрей о законе удаляйся, ибо они бесполезны и суетны". Тимофея Павел предупреждает об аскетах, отвергающих идею брака, "запрещающих вступать в брак и употреблять в пищу то, что Бог сотворил…" Извлечение доходов из служения Христу неприемлемо; Павел создает знаменитую фразу: "Корень всех зол есть сребролюбие". "Которому предавшись", — добавляет апостол, — "некоторые уклонились от веры и себя подвергли многим скорбям. Ты же, человек Божий, убегай сего, а преуспевай в правде, благочестии, вере, любви, терпении, кротости; подвизайся добрым подвигом веры, держись вечной жизни, к которой ты и призван и исповедал доброе исповедание перед многими свидетелями".
Если
Павел все время был в разъездах. Тимофей и Тит дольше оставались на одном месте, но, по просьбе Павла, часто навещали верующих в самых разных местах, поддерживая измученных и обессиленных христиан, искореняя лжеучения, восстанавливая уничтоженное. Состарившись, Павел не мог уйти на покой — всеми почитаемый, обладающий непререкаемым авторитетом апостол продолжал свою битву до последнего вздоха. Он предвидел близкий конец. "Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским… О Тимофей!" — завещает Павел, — "Храни преданное тебе, отвращаясь негодного пустословия и прекословии лжеименного знания, которому предавшись, некоторые уклонились от веры".
Павел призывает учеников насаждать и расширять церкви, это очень важно, ибо "это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины". Послание к Титу и Первое Послание к Тимофею скоро стали широко известны и послужили образцом отеческого наставления и мудрости везде, где жили христиане. В посланиях сказано, как выбирать и насаждать пресвитеров, какова должна быть внутренняя дисциплина жизни христиан, как совершать молитвы, как поступать со вдовами и всеми, кто нуждается в помощи или усомнился, как достойно вести себя молодым людям и рабам — чтобы христиане, перед лицом гонений и пыток, "праведно и благочестиво жили в нынешнем веке ожидая блаженного упования и явления славы Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа".
В преклонные годы Павел более, чем когда-либо, уверен в "славном благовестии блаженного Бога, которое ему вверено". "Благодарю давшего мне силу, Христа Иисуса Господа нашего, что Он признал меня верным, определив на служение. Меня, который прежде был хулитель и гонитель и обидчик, но помилован потому, что так поступал по неведению, в неверии; благодать же Господа нашего Иисуса Христа открылась во мне обильно с верою и любовию во Христе Иисусе. Верно и всякого принятия достойно слово, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый. Но для того я и помилован, что Иисус Христос во мне первом показал все долготерпение, в пример тем, которые будут веровать в Него к жизни вечной. Царю же веков нетленному, невидимому, единому премудрому Богу честь и слава во веки веков".
Глава 36. И смерти нет
В последний раз Павла арестовали, вероятно, летом 66 года. Это случилось, скорее всего, в северо-западной части Малой Азии или восточной Македонии, потому что принадлежащие Павлу вещи остались в Троаде — его теплый шерстяной плащ (может быть, подарок Филимона из Колосс), его свитки папируса, на которых записаны были все известные слова Господа Иисуса, а также копии посланий Павла и сочинения Луки; кроме того, Павел хранил и с молодых лет возил с собой пергамент с Писанием и Пророками, переписанный им еще в детстве.
Упоминание о причине ареста мы находим во Втором Послании к Тимофею: "Александр Медник много сделал мне зла" — пишет Павел, добавляя, — "Да воздаст ему Господь по делам его! Берегись его и ты, ибо он сильно противился нашим словам". В добавление ко всему, асийские ученики оставили апостола в момент опасности, подобно тому, как ученики оставили Иисуса в Гефсиманском саду, в испуге и растерянности отступились от Учителя своего, чтобы раскаиваться в этом потом всю жизнь.
Одинокого, закованного в цепи Павла спешно доставили по Виа Эгнация и через Адриатику в Рим и там бросили в темницу. Может быть, впрочем, Павел уже вернулся в Рим и был арестован там — он упоминает, что расстался с Трофимом в Милите и с Ерастом в Коринфе, а это значит, что апостол двигался в западном направлении. Если он действительно прибыл в Рим,
Снова Павел был в темнице, и на сострадание теперь рассчитывать не приходилось. Закованный в тяжелые цепи, он лежал с другими преступниками на твердых, острых камнях вонючей ямы на Мамертинском холме (или в другой такой же тюрьме); тусклый свет проникал в темницу только из небольшого отверстия в потолке, через которое узников опускали в камеру на веревках.
Павла, как и других христиан, обвинили в поджоге Рима. Ему грозила та же страшная участь, что и в Эфесе — быть разорванным львами на арене, под хохот и крики толпы. Римский гражданин, он должен был предстать перед императором, сенаторами и консулами в Базилике на Форуме. Окружающие галереи и портики были заполнены скучающей, охочей до развлечений публикой. Павел ожидал, что кто-нибудь из христиан выступит в его защиту. Но все оставили его — ужас перед Нероном оказался сильнее сострадания. "При первом моем ответе никого не было со мною, но все меня оставили. Да не вменится им! Господь же предстал мне и укрепил меня", — пишет Павел, — "дабы чрез меня укрепилось благовестив, и услышали все язычники; и я избавился из львиных челюстей". Снова Павел воспользовался судом для проповеди перед многочисленными слушателями, и голос его был слышен в самых дальних галереях.
Обвинение в поджоге было с него снято, но его нашли виновным в распространении запрещенной веры; это был тяжкий приговор, ибо он подразумевал оскорбление обожествленной личности императора. Павла снова бросили в тюрьму, на этот раз в одиночное заключение. Один из лучших, надежнейших друзей предал Павла, другие разъехались далеко, и только Лука отважился остаться в Риме и навещать апостола: "Постарайся придти ко мне скоро", — пишет Павел Тимофею, — "ибо Димас оставил меня, возлюбив нынешний век, и пошел в Фессалонику, Крискент в Галатию, Тит в Далматию; один Лука со мною". Затем асийский христианин, видимо, занимавший высокое общественное положение, не побоялся риска и навестил Павла несколько раз, утешая его и помогая всем необходимым: "Да даст Господь милость дому Онисифора за то, что он многократно покоил меня и не стыдился уз моих".
Теперь Павел мог передать письмо Тимофею через Онисифора. Лука записывал послание. Павел просил Тимофея скорее найти Марка и привести его в Рим: "Марка возьми и приведи с собою, ибо он мне нужен для служения". Мы видим, что Павел даже за стенами тюрьмы продолжал руководить благовествованием. Потеряв свободу на склоне лет, он молит Тимофея: "Итак не стыдись свидетельства Господа нашего Иисуса Христа, ни меня, узника Его; но страдай с благовестием Христовым силою Бога, спасшего нас и призвавшего званием святым, не по делам нашим, но по Своему изволению и благодати, данной нам во Христе Иисусе прежде вековых времен, открывшейся же ныне явлением Спасителя нашего Иисуса Христа, разрушившего смерть и явившего жизнь и нетление чрез благовестие, для которого я поставлен проповедником и Апостолом и учителем язычников. По сей причине я и страдаю так. Но не стыжусь. Ибо я знаю, в Кого уверовал, и уверен, что Он силен сохранить залог мой на оный день".
Павел вспоминает далекие дни совместных своих странствий с Тимофеем, и поддерживает друга: "Итак, укрепляйся, сын мой, в благодати Христом Иисусом. И что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научить… Проповедуй слово, настой вовремя и невовремя, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием". "Будь бдителен во всем, переноси скорби, совершай дело благовестника, исполняй служение твое".
Обстоятельства не подавляли Павла. Другому могло показаться, что христианство выжигают огнем и вырубают мечом, что оно вымирает, что его сменяют другие учения, — Павел был тверд: "Но твердое основание Божие стоит". Страшная война, разразившаяся в Иудее, представлялась Павлу первым признаком близящегося пришествия Господня — он надеялся, что Израиль, наконец, узнает Господа Иисуса и встанет под Его знамена. Но когда бы ни пришел Господь, слово Его должно быть проповедано беспрерывно.