Апостолы Феникса
Шрифт:
В одном можно не сомневаться: если сидеть здесь и раздумывать обо всем об этом, к лучшему ничего не изменится.
— Встряхнись, Сенека. — Она выпрямилась на сиденье и повернула ключ. — Вперед, навстречу миру! Давай решать проблемы по мере их поступления.
В списке дел на утро еще значилось: разобраться с арендой квартиры и принять решение по поводу сообщения на автоответчике.
Десять минут спустя Сенека уже сворачивала в гараж своего дома. И вдруг резко нажала на тормоз.
— Поверить не могу!
На ее законном
СЧАСТЛИВЧИК
1876, север штата Сонора, Мексика
Гровс открыл глаза. Полная луна сияла прямо над головой. Что-то разбудило его. Но он не мог припомнить…
Рычание! Звук раздавался совсем рядом. Два, может, три зверя.
Он сел. В серо-стальном сиянии луны пара койотов стояла над трупом ковбоя, которого он застрелил. В глазах у них отражалась луна, оскаленные клыки сверкали.
Он потянулся к револьверу. Крепко обхватив рукоятку, он уже начал целиться, как вдруг ужасный крик разорвал ночную тишину. Койоты подняли головы и принюхались. Их позы перестали выражать угрозу. Это был горный лев, пума, причем близко.
Еще один вопль, теперь всего в нескольких ярдах. Койоты сорвались с места и умчались вниз по тропе в овраг.
Гровс встал на ноги, готовый стрелять, как только гигантская кошка приблизится. Он знал, что она пришла за телом…
— Какого черта? — он глянул вниз и схватился за живот. Рубашка затвердела от засохшей крови. Ковбой его подстрелил, вспомнил он. Боль была ужасной, его швырнуло на землю. Он никак не мог выжить, если ему кишки разорвало. И тем не менее…
Пулевое отверстие на рубашке подтверждало, что пуля действительно в него попала. Он провел пальцами по животу. Вот рана, она болезненно реагирует на прикосновение, но она почти зажила!
Краем глаза Гровс заметил движение. Пума бесшумно спрыгнула со скального уступа, приземлившись недалеко от мертвого тела, припала к земле и приготовилась к прыжку, подняв переднюю лапу. Гровс стоял неподвижно, сдерживая дыхание. Пума начала подкрадываться к трупу ковбоя. И к Гровсу.
Не сводя с нее глаз, он опустил руку и выхватил револьвер.
БУМ!
Выстрел огласил Ущелье Изменника, эхо заметалось между скалами. Пума метнулась вверх по склону и исчезла во тьме. Выстрел ушел в «молоко», но хоть хищник ушел.
Пытаясь собрать мысли воедино, Гровс повесил на плечо «Биг-Фифти». Потом зашел в рощу, поискал мулов. Не нашел. В лунном свете спустился по узкой тропинке на дно ущелья и там обнаружил труп одного из мулов — видимо, тот впал в панику еще при первой перестрелке и сорвался со скалы, пытаясь сбежать. Второго мула не было видно. Жизненно важно не только найти его, но и вторую тягловую единицу, чтобы тащить фургон. Может быть, какая-нибудь из
Гровс шагал на юг по каменистой долине, потирая живот и пытаясь понять, почему на нем столько засохшей крови, а от раны лишь едва заметный след. Почему он все еще жив? Невозможно поверить в чудо, но в два чуда…
Может быть, он мертв, только не знает этого?
На рассвете Гровс отыскал мула в каньоне с отвесными стенами к югу от Ущелья Изменника. Потом увидел лошадь одного из всадников. В городе придется объяснять, откуда лошадь. Что ж, скажет, что повезло: когда один его мул издох от укуса змеи, в ущелье он нашел эту беспризорную лошадь.
Он сел в седло и, ведя мула в поводу, поехал назад. Медленно двигаясь по ущелью, усыпанному останками федералов, он посматривал вверх, на вершину хребта. Мелькание черных крыльев показывало, что грифы уже собрались пообедать ковбоем, которого он застрелил. А скоро Гровс наткнулся на тело первого ковбоя. «Биг Фифти» разнесло ему голову куда круче, чем ожидал Гровс. В конце концов, это ружье валит бизона с одного выстрела. Грифы, пировавшие у трупа, сердито отодвинулись, чтобы пропустить Гровса. Оглянувшись через плечо, он увидел, как они, размахивая крыльями, прыжками возвращаются обратно, чтобы продолжить пир.
У края зарослей Гровс задержался и оглядел обе стороны затерянной долины. Он слышал одинокий вороний крик, отдаленное журчание ручья, шепот ветра. Никакого движения.
Он повернулся, прошел между деревьями к подножию скалы и заложил динамитные шашки под основание кучи камней, закрывающей проход к пещере. Нагнулся, чиркнул спичкой о скалу и поджег фитиль. Несколько секунд понаблюдал, как тот горит, потом быстро отошел через рощу к зарослям кустарника в нескольких сотнях ярдов.
— Ну-ка приготовьтесь, ребятки, — сказал он, подходя к привязанным мулу и лошади. Если тот, другой, мул сломя голову бежал от выстрелов, как-то они отреагируют на взрыв.
Через полминуты раздался приглушенный грохот, земля вздрогнула, над вершинами деревьев заклубилось облако пыли, но его унес ветер.
— Посмотрим на дело наших рук. — Он отвязал животных, разобрал поводья и повел их к деревьям. Его глазам предстала куча камней, разбросанная взрывом. Препятствие в начале узкого прохода почти исчезло. Опять удача.
Гровс снова привязал животных и устремился по узкому проходу в скалах ко входу в пещеру. Нашел факел, зажег и вошел в сокровищницу апачей. И вот он уже стоит, обводя восхищенным взглядом груды золота, сундуки с сокровищами и сотни бесценных вещей, собранных индейцами.
Когда свет факела засверкал на поверхностях из драгоценного металла, Гровс глубоко вздохнул и потрогал дыру в рубашке, там, куда попала пуля.
— Я счастливчик, — произнес он и направился к сумкам с золотым песком.