Апозиопезис

Савицкий Анджей

Кулак обрушился на чугунный череп и взорвался, как будто бы в голема попало пушечное ядро. Толстый корпус отлетел назад, а в разбитой голове загорелись папирусы с заклятиями. Магическое творение еще пару раз дернуло ногой и замерло.

Генриетта схватилась с пола и подняла свой плоский гаечный ключ, после чего перекрыла клапаны на лбу. Сразу же сердце перестало бешено биться, боевая ярость начала испаряться. У нее уже не было желания рвать все и вся в клочья. Юнкер-девица внимательно поглядела на Фойригена. Тот стоял над големом и пинал его ногой, как бы желая убедиться в том, что грозный противник уничтожен. Под влиянием флогистона трупоход очень сильно изменился. При жизни он и вправду был великаном, что стало заметно лишь теперь, когда он зафиксировался в реальности. Гнилостные пятна и трупная

бледность с его кожи исчезли, и она сейчас чуть ли не светилась внутренним блеском. Лицо после исчезновения трупной опухлости оказалось приятным на вид, с мягкими чертами слегка вдохновенного характера, столь типичными для артистов и музыкантов. Вместо зияющих глазниц теперь сияли видения огненных глаз, а чудовищные раны на культях рук перекрывали видения огненных ладоней. Фойриген весь сиял, от него исходило тепло и голубоватое свечение. Сейчас он походил на ангела.

— Тебя как будто бы живьем взяли на небо, — тихонько сказала девушка, разыскивая в обломках револьверы.

— Не понял. — Даже голос мужчины сделался приятнее: глубоким и звучным.

— Да нет, ничего. Нам надо отсюда убираться, пока нам на голову не свалились жандармы, — заявила Генриетта. — В противном случае нас засадят в Цитадель. Но вначале я должна осмотреть эти чертовы автоматы. Быть может и удастся установить, кто их наслал. Ну почему этот сукин сын так сильно желает меня убить?

— Но, может, в этот раз охотились не на тебя? — ответил на это трупак. — А вдруг пришли за мной.

Генриетта изумленно поглядела на Фойригена.

— Ты что-то вспомнил?

Тот отрицательно покачал головой, но поднял призрачные руки и пошевелил пальцами.

— За то я вновь могу играть! Ко мне начинает возвращаться музыка, я слышу ее зов. Позволь мне сесть за фортепиано, и все ко мне вернется. Память и покой. Я буду знать, кто меня убил, я все буду знать.

Девушка беспомощно оглядела дымящееся побоище.

— Это замечательно. Но где я могу взять тебе фортепиано?

Варшава, 14 (26) ноября 1871 г., 13–00

Лицо Юзефа Вернера, семнадцатилетнего приказчика со Склада Струн и Инструментов господина Бурхан Бея, мокло под неприятной моросью. Парень съежился, втиснул голову в воротник и поправил картуз, еще сильнее натягивая его на глаза. Проходя перекресток Твардой со Шлиской, он ускорил шаг. Его провел внимательный взгляд городового, который Юзек почувствовал, словно бы его огнем припекли. Счастье еще, что торчащий на углу полицейский не мог видеть спрятанных под фуражкой ушей приказчика, поскольку те загорелись ярко-красным цветом. Интенсивная окраска и жар не исчезали, хотя парнишка и ускорил шаг и значительно удалился от представителя власти.

С каждым очередным шагом парень все сильнее нервничал. В конце концов остановился в подворотне; осмотрелся по сторонам, но нигде не заметил ни жандармов, ни солдат, да и вообще — движение здесь было практически на нуле. Мимо него прошел только какой-то старичок, и пробежала парочка мальчишек. По булыжнику прогрохотали колеса нагруженной бочками телеги, в другую сторону промчался извозчик. Парень сплюнул, принимая решение о начале операции, и перебежал на другую сторону улицы. Подворотня дома, в которую он залетел, была снабжена временными воротами с громадным висячим замком. Приказчик взял его в руку и приложил к отверстию для ключа вынутое из кармана небольшое устройство. Жестяная коробочка была снабжена небольшой раскладной рукояткой. Юзек энергично крутил ею пару минут, все это время нервно выглядывая из подворотни. Пружинный механизм, спрятанный внутри аппарата, накачал небольшой котел воздухом, нагнетаемым миниатюрными мехами, приводимыми в движение рукояткой. Затем приказчик освободил сжатый воздух, перестав крутить рукоятку. Собранный воздух дохнул в механизм висячего замка, и он со щелчком открылся. Юзек, нервничая, снял цепь с ворот и скользнул в средину.

Несколько секунд он пялился на кучу обломков и мусора посреди двора, рядом со странным аппаратом. Наконец сунул руку в карман и вытащил медную масляную лампу. Но не успел он ее даже толком нащупать, как за спиной с грохотом распахнулась дверь, и из дома выскочила пара жандармов.

— Блин, ну я и влип, — вырвалось у парня.

Он

бегом бросился прямо вперед, в сторону флигеля. Но до двери даже не добежал, поскольку та открылась, и изнутри вышел высокий джентльмен в гражданской одежде, а с ним еще двое жандармов. Эти целились в парня из пистолетов. Юзек поскользнулся на валяющейся в грязи размокшей книжке и с размаху грохнулся на землю, прямиком перед красавцем в гражданском. Полковник Кусов склонился и схватил приказчика за воротник. Одним рывком он поставил пришельца на ноги.

— Тебя Довнар сюда прислал? — без экивоков спросил он. — Зачем? Отвечай, говнюк!

Юзек был слишком перепуган, чтобы отвечать. В случае чего, Бурхан приказал ему строить из себя обычного домушника и брать все на себя, вот только жандарм в гражданском не выглядел легковерным. Парень задумался над своей судьбой. Ведь москали наверняка станут бить. И за что все это? Стоит ли подставляться ради этого чертова турка за такую несчастную зарплату? А ведь он мог пойти приказчиком на склад российских товаров, и сейчас никаких неприятностей не знал бы. Нет, захотелось ему сделать карьеру в международном предприятии, связанном с развлечениями, и вот вам результат. После того, как его допросят с пристрастием, обязательно ведь в Сибирь вышлют, где он станет продавать дудки из березовых веток. Вот же судьбина подлая!

— Как зовут? Фамилия? — орал Кусов.

— Юзеф Вернер! Я только посылку принес, — заявил паренек в соответствии с правдой. — Мне заплатили за то, чтобы я вскрыл замки и подбросил ее во флигель.

Юзек вытащил лампу из кармана и отдал ее мужчине.

— Кто тебе заплатил?

— Один такой господин со шрамами на роже, а с ним был еще чернокожий громила, — слегка подтасовывал факты приказчик.

— Где ты их встретил и когда? Адрес?

— Где-то с полчасика назад, в трактире на Электоральной, прямо напротив Фабрики Машин для производства содовой воды, — на сей раз ложь прошла как по маслу.

— Слышали? — повернулся Кусов к жандармам. — Моя группа остается в доме, фельдфебель со своими гвардейцами обеспечивает фланг со Шлиской, все остальные — бегом на Электоральную. С собой забирайте големов с эзотерическим оружием и автоматы для погони! А ты, дружок, пойдешь со мной, мы еще не обо всем переговорили.

Он схватил парня за ухо и потащил его во флигель. Жандармы бросились бегом выполнять приказы, на дворе какое-то время продолжалась катавасия, прозвучали громкие команды. Кусов запихнул юношу в просторное помещение, в котором, с первого взгляда, скорее всего, воспроизводили битву при Геттисберге [57] . В растрескавшихся стенах зияли дыры от сотен пуль, а в воздухе слышалась вонь пороха и гарь. В разбитых при обстреле обломках копался лысый, крепко сложенный мужчина в не укомплектованном жандармском мундире. В мундире не было рукавов, похоже, затем, чтобы полностью высвободить четыре металлические руки, украшенные полированными медными плитами, на которых были выгравированы странные загогулины. Мехаборг безразлично глянул на Юзефа и вернулся к небрежному перетряхиванию места побоища. Кусов подтолкнул приказчика в сторону единственного уцелевшего стула и присмотрелся к старинной лампе.

57

Битва при Геттисберге (англ. Battle of Gettysburg) — самое кровопролитное сражение в ходе гражданской войны в США, произошедшее 1–3 июля 1863 года в округе Адамс, штат Пенсильвания, считающееся переломной точкой в конфликте. Потомакская армия Союза выдержала атаку Северовирджинской армии генерала Ли и нанесла ей урон, который сделал невозможным продолжение Геттисбергской кампании. — Википедия

— И что ты должен был с ней сделать? Кому отдать? — спросил он.

— Да никому же. Я должен был только подбросить ее и смываться.

— Хммм… любопытно, — буркнул полковник себе под нос, затем обратился к мехаборгу. — А вот будь добр, Михаил Павлович, глянь-ка на эту штуку. Что это может быть? Что инженер Довнар хотел нам этим сказать?

Лысый и четырехрукий тип подошел к командиру и взял лампу у него из рук. Какое-то время он крутил ее в железных пальцах, под конец даже понюхал.