Апраксин двор
Шрифт:
Видимо, все еще надеялся меня напугать.
— Прошу к оружию, судари. — Вяземский поднял с песка длинный и узкий деревянный ящик. — По правилам Владимир Петрович выбирает первым.
Глава 31
Сабли в ящике выглядели совершенно одинаково. Видимо, дуэльная пара — на вид самые обычные пехотные офицерские «селедки», которые почти не менялись с первой четверти девятнадцатого столетия: тот же слегка изогнутый клинок в восемьдесят сантиметров длиной и незамысловатая форма гарды — разве что украшено все побогаче.
Не самое плохое оружие. Таким хотя бы можно полноценно фехтовать: блокировать удары
Нет. Не унаследовали: подойдя поближе, я разглядел на стали мелкие узоры булата. Неизвестный оружейник оказался настоящим мастером своего дела и не только добавил на гарду золота, но и позаботился о клинке. Дуэльная пара блистала роскошью, однако и боевым оружием была в полной мере — и даже чуть больше.
Такая сабля не погнется от удара и сломается. Конечно, легенды о способности правильно выкованной стали разрубить двойной слой кольчуги или пробить кирасу на деле обычно оказывались не более чем легендами, но и правда о булате изрядно впечатляла. В общем, Вяземский раздобыл для нас с бароном весьма достойные… образцы.
Я без лишних раздумий взял тот, что лежал ближе: будь у Грозина в уме какой-нибудь подвох по этой части — мне бы никогда не позволили выбирать оружие первым. Я сомкнул пальцы на рукояти, достал саблю из ящика, отступил на пару шагов и пару раз крутанул ею в воздухе, пробуя клинок.
Неплохо. Пожалуй, я бы предпочел гарду потяжелее и немного другой баланс, но и так тоже годится.
Грозин продолжал выделываться: схватил вторую «близняшку», выбежал к берегу и принялся скакать, крутя клинком во все стороны. Похоже, успел не только узнать правила поединка раньше меня, но взять пару-тройку уроков фехтования. Которые, впрочем, не особенно помогли: двигался его благородие от силы на тройку с минусом. То ли учитель попался так себе, то ли сам барон по неизвестной мне причине делал упор на показуху: вращал саблю полными кругами, разве что не чиркая острием по песку, перехватывал и один раз даже чуть не выронил. Нет, конечно, выпады и толковые рубящие удары среди этой вакханалии тоже порой мелькали, однако в целом создавалось впечатление, что весь спектакль направлен исключительно на запугивание.
На мгновение у меня даже мелькнула мысль подыграть: втянуть голову в плечи, задрожать, как осиновый лист, и начать оглядываться по сторонам. Но участвовать в конкурсе актерских талантов все-таки не хотелось, так что я просто встал напротив, закинул клинок на плечо, улыбнулся и молча ждал, когда его благородию надоест выделыватся.
Похоже, подействовало: Грозин пару раз поймал мой взгляд, споткнулся, зацепил острием песок и едва успел перехватить рукоять — криво и неуклюже, заехав одним пальцем на лезвие. Обезьянья пляска тут же прекратилась — видимо, барон наконец сообразил, что толку от нее ровным счетом никакого. В каком-то смысле теперь мы даже поменялись ролями: моя расслабленная поза действовала куда сильнее выкрутасов с саблей, и его благородие начал заметно нервничать. Конечно, он никак не мог догадаться, что мой опыт таких вот рукопашных схваток исчисляется столетиями, но настроение явно уловил.
Что-то уже пошло не по плану — а значит, могло пойти и дальше.
— Приготовьтесь, судари. — Вяземский провел кончиком трости по песку. — Встаньте по обеим сторонам этой линии так, чтобы ваши клинки на вытянутой
Грозин занял свое место быстро, переместившись буквально одним прыжком — видимо, адреналин в крови уже зашкаливал, заставляя дергаться и спешить. Я же шел к позиции нарочито-медленно, загребая ботинками. Не пришлось даже актерствовать — шагать действительно было тяжеловато, зато у самой кромки воды песок намок во время прилива и стал немногим мягче земли. Ноги больше не увязали, но и не скользили подошвами, как это непременно случилось бы на траве, камне или паркете.
— Что ж, приступим, пожалуй. — Я поднял саблю. — Командуйте, ваше сиятельство.
— Allez! — рявкнул Вяземский у меня за спиной.
Грозин не стал тратить времени на разведку — тут же ломанулся вперед, явно рассчитывая с самого начала урвать инициативу и заставить меня защищаться. Я не противился напору: скользнул назад, уходя от первого удара, второй отвел в сторону и только третий принял на основание клинка, позволив врезать в полную силу.
И, кажется, зря. Фехтовал его благородие так себе, но подвижностью почти не уступал мне, а силу имел и вовсе невероятную: на саблю будто опустился кузнечный молот. Вздумай я рубануть с размаху по стене — эффект вряд ли был бы слабее. Сердито лязгнул булат, во все стороны полетели искры, а рука тут же онемела от пальцев чуть ли не по самый локоть. Будь у Грозина побольше опыта в поединках — он, пожалуй, вполне мог бы успеть достать меня четвертым выпадом.
Повезло: выучить по-настоящему сложные комбинации его благородие так и не потрудился. Да и вряд ли бы успел за отведенную нам неделю. Впрочем, и мне приходилось несладко — сказывалось и худое юное тело, и отсутствие практики, и, как ни странно, даже опыта. Я прошел сотни сражений и не раз сходился в поединках с лихими фехтовальщиками и рубаками. Порой попадались и матерые бойцы, и юные и горячие самородки, будто родившиеся с умением орудовать клинком. Природные таланты, угнаться за которыми даже мне едва хватало умений.
Но такой физической мощи я не встречал давно — а может, и вовсе никогда. Талант накачал удары Грозина убийственной тяжестью, и каждое парирование оставляло на оружии зазубрины. Он бил как попало, калеча собственное лезвие, а я жертвовал лишь сильной частью у самой гарды, но толку от этого было не так уж много: рука понемногу уставала, а один пропущенный замах вполне мог стать последним. Даже полностью лишившись режущей кромки Грозин все равно смог бы рубануть, проломив мне череп, как куском строительной арматуры.
Пришлось юлить: я примерился к атакам, поймал темп и, в очередной раз отходя, протянул лезвие сабли барону вдоль предплечья. Сталь без малейшего усилия вспорола кожу, и на песок брызнула первая кровь. Легенда о неуязвимости рода Грозиных, на мое счастье, не подтвердилось: барон поморщился и едва слышно выругался сквозь зубы.
— Остановитесь! — крикнул его секундант, бросаясь вперед. — Михаил Тимофеевич, вы можете продолжать поединок?
— Еще как могу! — оскалился Грозин.
И, не дожидаясь команды, снова попер вперед. Рана добавила ему злости, но сил, похоже, ничуть не лишила — наоборот, удары стали только увесистее и даже более размашистыми. Барон окончально плюнул на фехтование и начал просто колотить саблей. Сильно и неуклюже — так, что мне уже почти не приходилось парировать. Я вполне успевал отскочить в сторону или увести удар, подцепив чужой клинок острием своего, а иногда даже бил в ответ, оставляя на руках Грозина очередную отметину.