Апрель
Шрифт:
— А я? — Лаубе неприязненно глянул на Хоуелла.
— Вы мой помощник, — ответил Хоуелл.
— Ваш помощник? Вы, конечно, тоже не дадите мне много заработать?
— Нужны деньги, Лаубе. Роу примет вас в свой трест…
— Деньги? — Лаубе иронически усмехнулся. — Вот что объединяет нас в едином отечестве. С деньгами я смогу действовать и сам.
— Вы погибнете. Действуйте заодно с нами.
— Обстоятельства изменились.
— Было время, когда я и без вас делал дела.
С улицы донеслось пение. Хоуелл и Лаубе прислушались. Сотни людей шли по Грюнанкергассе, наполнив улицу необычным
Из подвала показался хаусмейстер Иоганн с двумя бутылками вина. Он поставил их на стол.
Лаубе прокричал старику:
— Что там творится на улице, Иоганн? Пойди узнай. Кому это захотелось орать возле моего дома?
Старик заковылял к воротам.
— Не отрывайтесь от нас, — говорил Хоуелл. — Мы еще восторжествуем!
— Деньги… Деньги… — бормотал Лаубе. — Вам нужны деньги? Хорошо, я их добуду. Мне должен Катчинский.
Компаньоны быстро выпили вино. Хаусмейстер Иоганн возвратился к столу.
— Манифестация, хозяин, — заговорил он. — Люди поют… Много их. И наш Гельм, трубочист, Рози и даже скрипач-нищий с ними. На улице праздник, хозяин.
— Праздник? — усмехнулся Лаубе. — Почему же не гремят колокола, не поют органы в кирхах? Праздник трубочистов и нищих. Хоуелл! Где ваша атомная бомба?
Лида написала последнюю фразу, отложила в сторону словарь. Работа над переводом была закончена. Эта синяя ученическая тетрадка будет храниться до радостной встречи. Девушка поставила на нотную подставку рояля журнал с портретом Юрия и, время от времени поглядывая на него, прочла все с начала.
…Улица в районе восстания носила имя святого Губерта, покровителя охотников. На ней и произошло то значительное событие, в память о котором улица была переименована.
В мае Прага восстала. В городе шли бои с вооруженными до зубов гитлеровцами. В доме номер пять по улице святого Губерта расположился перевязочный пункт для раненых повстанцев. Баррикады находились в двух кварталах от дома, но когда санитары вынесли из него носилки с тяжело раненными, один за другим прозвучали выстрелы, и санитары были убиты наповал.
Выстрелы прогремели со старинной колокольни святого Губерта, украшенной древними химерами. Там, высоко над городом, спрятавшись за химерой, сидел немецкий снайпер. Он убил врача, торопившегося к дому номер пять с банками крови для переливания, нескольких прохожих. Улица опустела. Из окна дома высунулся санитар Карел Вавак. Он выставил белый флаг с красным крестом: быть может, сидящий на колокольне немец не знает, что здесь находятся люди, нуждающиеся в медицинской помощи. Снайпер дал Карелу помахать флагом и выстрелил. Карел упал Санитар поплатился жизнью за свою наивность. На колокольне укрывался хладнокровный убийца.
Снайпер парализовал движение на улице. Нельзя было ни войти в дом номер пять, ни выйти из него. А многим тяжело раненным требовалась срочная хирургическая помощь.
Молодая санитарка Мария Незвала
А Иосиф Градина умирал. Когда Мария склонилась над ним, спросила, не легче ли ему, он, улыбнувшись, ответил: «Ждите, они придут. Они в дороге».
Мария больше не могла выдержать. Боль, горечь, ненависть к немецкому снайперу подняли ее со стула у койки Иосифа Градины, и она направилась в зал, окна которого выходили на небольшую площадь с кирхой святого Губерта. У нее не было оружия. Она несла свое презрение и ненависть к убийце. Она хотела плюнуть ему в лицо, хотя за этот плевок ей пришлось бы поплатиться жизнью. Это было безрассудно, но она ничем иным не могла ответить хладнокровному убийце — гитлеровцу, который губил ее товарищей. От этого шага ее остановил далекий еще грохот гусениц советских танков по пражской мостовой. Советские танки были в городе. Умирающий Иосиф Градина услышал этот радостный грохот.
Передовая машина остановилась у дома номер пять по улице святого Губерта. Пушка танка громыхнула два раза. Немецкий снайпер был уничтожен.
Открылся люк танка, из него выглянул молодой советский воин. Он снял танкистский шлем, приветливо взмахнул им над головой и засмеялся. В город пришла радость жизни. Танки с красными звездами на броне принесли в Прагу мир.
К танку, выйдя из своих укрытий, поспешили жители улицы. Они окружили машину, завязалась беседа. Танкист рассказал о себе. Это был воспитанник великого города Москвы, посланец Сталина, лейтенант Юрий Большаков — командир танка…
Улицы святого Губерта в Праге больше нет. Улица Мира — так называется она теперь.
Гельм шагал в голове колонны рядом с Зеппом Люстгоффом. Говорил об успехах флоридсдорфской мастерской. Еще день-два, и работа будет закончена. Старик Малер начал соревнование за досрочное выполнение заказа в ответ на затеянную «Фольксблаттом» провокацию. Железом и чугунным ломом завален весь двор. Малер сегодня заверил Гельма, что лома хватит с избытком.
— Теперь, — Гельм горестно усмехнулся, — можно будет снова взяться за чистку труб. Фрау Райтер уволила Рози за то, что она проработала день в литейной мастерской. Предстоит немалая беготня по городу в поисках работы.
— Пора, Фридрих, бросать это неподходящее для тебя занятие — чистку труб, — сказал Зепп.
— А что же мне делать?
— Для тебя найдется работа. Меня просили подыскать хорошего парня в курьеры для нашей редакции. Я порекомендую тебя. Мне кажется, со временем ты сможешь писать в газете. У тебя будет время для повышения своего культурного уровня.
— Ты слышишь, Рози? — радостно проговорил Гельм. — Слышишь, что предлагает товарищ Зепп?
— И для Рози найдется работа, — продолжал Люстгофф. — Стереотиперу в типографии нужен помощник. Рози для этого дела вполне подойдет.