Аптека Пеля
Шрифт:
Только разборок ему не хватало. Не иначе, сглазила его одна из кладбищенских ведьм – у-у-у! – злющие твари с поддонами для денег. Мысленно он уже распрощался со своей уютной жизнью в отдельных хоромах, но минут через пять все стихло.
Саня прислушался – вроде пронесло. Он подобрал с пола склянку, – на дне болталось немного зеленоватых крупинок, и вернул на полку. Сунул в таз пятерню, выудил пробку…
Внезапный приступ дурноты закружил голову. Рука ослабла так, что пробка показалась пудовой гирей. Не в силах ее удержать, пальцы разжались, и стеклянная «пулька» точно в рапиде
В горле пересохло. Ноги задрожали. Саня опустился на табурет и рассеянно глянул в окно.
На подоконнике сидела странная птица. С виду орел: башка, клюв, когтистые чешуйчатые лапы. Птица повернула голову, повела волчьими ушами, словно прислушиваясь. Узкие, подернутые кровавой пленкой глаза, отыскали Саню и медленно распахнулись, маяча тускло-желтым огнем.
Свинцовый ужас сменил дурноту.
Птица раскинула гигантские прозрачные крылья, и шагнула через стекло, заполняя собой все пространство кухни.
Растянув в полете львиный хвост и мохнатые лапы, тварь бесшумно проплыла над головой и, пройдя сквозь стену, исчезла.
Внезапно обретя силу, Санек рванул с табурета к выходу! Соседи и полицейские, пугавшие совсем недавно, теперь казались ему добрыми гномами в сравнении с тем Вавилонским кошмаром, что накрыл его только что без видимых причин и веществ.
Припустив со всей дури вниз по лестнице, он задел идущую вверх тетку с огромной корзиной, которую та бережно прижимала к груди. Корзина вырвалась из заботливых рук и покатилась вслед за обезумевшим квартирантом, оставляя на ступенях выбеленные до сияния рубахи с кальсонами.
Куда несся, Саня и сам не ведал. Хотелось вырваться из кухонного кошмара на волю, в город, в жизнь! Скорее увидеть, убедиться, что мир не изменился, все по-прежнему: по земле ходят люди, а по воздуху летают обычные воробьи и вороны.
Растерянный, он стоял посреди тротуара и глядел на спешащих мимо сограждан. На пролетающих над колокольней Андреевского собора голубей, на залитую щедрым солнцем мостовую… а та вдруг качнулась под ногами, зашевелилась, будто живая, вспучилась, превращаясь на глазах из гладкого асфальта в плотно уложенную серым булыжником поверхность. Обалдевший, он глядел, не отрываясь, на необъяснимые метаморфозы и в голове его было прохладно и пусто, словно ветер с Невы выдул последние мысли.
Где-то совсем близко остановилась маршрутка, он отчетливо слышал звук захлопывающихся дверей. Обернулся, но вместо привычного минибаса на него надвигалась лошадь!
Саня шарахнулся в сторону, прижался к стене.
Бородатый мужик в немыслимо идиотской, похожей на ведро для бумаг шляпе и кафтане перетянутом красным кушаком, осаживая лошадь, дернул на себя вожжи. Кобыла встала напротив аптеки доктора Пеля. Конечно, это именно тот дом, где он теперь обитал квартирантом. Он сразу его узнал. Только вход в его теперешние апартаменты был со двора. А это парадный фасад. Вот же надпись. Санек обернулся, чтобы убедиться, что он именно в себе и в Петербурге и вообще…
«АПТЕКА проф. доктора ПЁЛЯ и СЫНО…» – не успел дочитать, как дверь приоткрылась…
Тонкая, прямая, как иголка дама, обтянутая кружевом
Санька опять замутило.
Рынок, что стоял напротив аптеки, стал расплываться и таять. Саня щурился, стараясь хоть как-нибудь настроить резкость, и она вернулась. Ненадолго. Но этого хватило, чтобы заметить у одной из арок женщину с мобильником в руке, прошуршавший мимо расписной фургончик доставки и стайку гогочущих подростков с рюкзаками.
– Не подскажешь, где метро? – услышал он позади голос и обернулся. Мужик дымил электронной сигаретой. Санек обрадовался ему как родному, замахал в сторону подземки. Окуренный густым белым дымом, незнакомец бодро зашагал в указанном направлении. Саня напряженно следил за ним, боясь потерять из виду, но как только человек приблизился к черте Большого проспекта, его размыло, точно акварельную краску избытком воды.
Стало страшно. И страх погнал туда, где могли помочь немедленно. Он взлетел по лестнице, приоткрыл массивную дверь аптеки, скользнул тенью и рванул к прилавку.
– Вызовите скорую… Я умираю… – прохрипел, задыхаясь, сделал несколько шагов к окну и завалился на плюшевую банкету.
Смутные видения посетили несчастного незамедлительно. Ему почудилась прекрасная девушка в длинном белоснежном фартуке и накрахмаленной белой косынке с красным крестом. Ее прохладные пальчики коснулись его головы, расстегнули пуговички на рубашке, приставили к груди какой-то предмет похожий на деревянную палочку с воронкой на конце. Не проронив ни слова, прекрасная незнакомка скрылась, но тут же вернулась с комком серой ваты, сунув ее под нос умирающему.
Вдохнув пару раз, тот ожил, тряхнул головой и в недоумении уставился на крупную тетку в белом халате. На бейдже, приколотом к выдающейся груди, чернели буквы и, хоть голова его была, будто набита той самой ватой, он смог прочесть: «Татьяна Маслюк. Администратор».
– Ну, что? – спросила она весело. – В больничку или домой? – и помахала ядреной ваткой перед носом воскресшего парня.
– Домой… – вяло ответил он, поднимаясь с плюшевой кушетки.
– Вот и хорошо, – улыбнулась аптекарша. – У нас тут музей, экскурсия через пять минут начнется, а ты помирать вздумал. Нехорошо это.
– Да, да, спасибо, – пролепетал бледный Саня и выполз за двери. Навстречу ему по лестнице уже поднималась шумная группа туристов с гаджетами, и это означало, что на дворе по-прежнему двадцать первый век.
Желтоватые пятна все еще плыли перед глазами, когда он искал, кого бы обнять и расцеловать от счастья и радости, что мир не свихнулся, и он не свихнулся. Санек был готов облобызать любого. Любого!
… но только не бородатого мужика в картузе и длинном фартуке, метущего брусчатку… и не ту бабу с пустыми ведрами на коромысле, спешащую куда-то вдоль рынка к Неве… и не того коробейника с лентами и свистульками, что подзывал его вращая руками, как лопастями вентилятора.