Аптека снежного барса
Шрифт:
Он плохо помнил, как добрался до своей спальни и оказался на кровати. Очнулся уже вечером, а рядом хлопотал Риго. Приятель просидел с ним до позднего вечера, затем ушел, оставив наедине с Бринсом. Напоследок сказал, что надо беречь себя, в идеале — провести несколько дней в постели.
Здесь Ирвин был несогласен: прогулки всегда помогают при подобных недугах, а его работу сложной не назовешь. Но и спорить с доктором не стал. Пациенты часто недооценивают свое состояние, он ничем не лучше, не хотелось бы снова слечь,
Бринс на эти новости никак не отреагировал, только смотрел напряженно и хмуро. Он дождался, пока Риго уйдет и навис над Ирвином, спрятав руки в карманы. Словно бы хотел достать что-то и не решался.
— Я поговорить хотел, — внезапно строго произнес он. — Знаю, ты считаешь меня несерьезным и глупым, но…
— Неопытным и нагловатым, — уточнил Ирвин и осторожно пополз вверх по подушке, чтобы сесть. Пока лежал без сознания, с него почти всю одежду и заботливо укрыли одеялом. — Наверное, завидую немного, что умеешь выкручиваться и добиваться своего. У меня с этим как-то худо.
— Ай, ну мечтал жить в своей аптеке, и чтобы ни одной женщины — все получил. И вот это я хотел обсудить.
— Запускай, кого хочешь. Завтра торговый зал целиком на тебе, — устало ответил Ирвин.
Решение далось ему непросто. Бринс слишком шебутной и дерганный в последнее время, но он ответственный, бойкий, сообразительный. О работе уже немало знает, а если запутается — придет за советом. Пожалуй, день-два вполне справится с работой. Дальше Ирвин планировал вернуться в строй и дать помощнику пару выходных.
Бринс дослушал его, открыл рот, собираясь что-то сказать, затем резко закрыл и стиснул челюсти. Молча взял оставленный Риго рецепт и ушел. Когда вернулся, выставил флаконы перед Ирвином и все же выдавил.
— Невозможный ты человек, даже болеешь невовремя! А все из-за кофе твоего! Вот пил бы чай, как все нормальные люди, не грохнулся бы без чувств.
— Сам же подливал и подливал из кофейника. Ладно, забудем. Считай, что получил повышение.
— Ух, наконец-то развернусь! Кремы, подарочные наборы, вывеска, зазывалы…
Слушая его список, Ирвин все больше напрягался, но старался не подавать виду. Бринс — разумный парень, наверняка часть его великих идей отвалится, когда дело дойдет до исполнения. А не отвалится — так даже интересно, что он собрался продавать с зазывалой.
Глава 21
Я еще никогда не оставалась за главную. Всегда были сестры, матушка, Дилан… Они говорили: Бри мелкая, Бри глупая, Бри постоянно влипает в неприятности, она не справится, за ней нужен присмотр. Ирвин же без сомнений взял и доверил мне аптеку. Куда бы ему деваться, но мог и закрыть на денек-другой, а не передавать мне руководство.
Не мне доверил, конечно, а Бринсу. Я вздохнула и перевернулась на другой бок, подпихнув подушку под щеку. Габриэллу он
Я множество раз представляла, как останусь главной в нашей лавочке хотя бы на день. Красиво расставлю товар, переделаю ценники, наконец-то организую кассу и буду абсолютно счастливой и довольной. Казалось, легко справлюсь с такой работой. По итогу не спала большую часть ночи.
Что я буду делать с целой аптекой? Как? Почему вообще ввязалась в эту авантюру?
Встала за час до рассвета и отправилась в торговый зал. Вымыла там полы и до блеска натерла витрину, потому что чистота располагает покупателей заходить снова. Накапала аромамасел в лампу. Немного цитрусов, мяты и цветов, чтобы получился легкий и ненавязчивый запах, не навевающий мыслей о лекарствах. После чего переставила пузырьки. Посмотрела со стороны, переставила еще раз. Выложила на прилавок наши самые ходовые зелья и написала к ним завлекательных табличек.
Осмотрела их, подумала и отнесла Ирвину на проверку. Быть ближе к народу — здорово, но и грамотных жителей в столице хватает. Вдруг ошибки их испугают? В духе: если не может правильно два слова написать, то как же он смешивает нам целебные порошки?
Аптекарь безмятежно спал, раскинувшись на своей кровати. Я вначале привычно смутилась и отвела взгляд, затем отругала себя за это, (все же Бринс — парень не из робких, да и что он, мужских торсов не видел?) и разбудила начальника. Тот сонно прищурился, осторожно потянулся и забрал мои таблички, после чего тяжело вздохнул.
— Такие вещи только с кофе приносят.
— Ай, какой тебе кофе, болезный? Чай заварю и капли твои накапаю, — махнула я рукой и вышла.
Да неужели ошибки? Два раза проверила, в чем сомневалась — по орфографическому словарю. Томик был старым и потрепанным, видимо, остался еще со времен первых Фессов, придумавших основать аптеку.
С чаем все как-то не ладилось. Я нервничала, думая о грядущем рабочем дне, отчего все валилось из рук. То заварку просыплю, то забуду разжечь плиту, то уроню чашку. Что обидно — самую приличную из всех, с тонкой голубой каемкой, и формой похожую на пиалу. Я любила пить чай именно из нее, а не из этих бочонков, которые были в ходу среди столичных жителей.
В результате пока справилась с чаем и зашла к Ирвину, он успел застелить кровать, полностью одеться и перебраться за стол. Вот честное слово, не видела бы его своими глазами спящим, решила бы, что он так и лежал при полном параде поверх покрывала всю ночь.
Предательницы-мысли тут же закрутились вокруг образа аптекаря, раскидавшегося по простыне «звездой», такого безмятежно спокойного и расслабленного. Хотелось подойти к нему, погладить по щеке, волосам, попробовать, каковы на ощупь его широкие плечи…