Аптекарь, его сестра и ее любовник (Фактор холода)
Шрифт:
– Именно это я и имею в виду.
– Ничего особенного. Только одно любопытно: он, как правило, покупает одну вещь зараз. Один раз – это пластырь, другой раз – лосьон от солнца, третий раз – роман в бумажной обложке.
– То есть он изобретает предлоги, чтобы зайти сюда еще раз? – предположил Бегли.
– Да, вы навели меня на мысль. Да, похоже на то. И, похоже, он всегда заходит в такой час, когда у меня полно посетителей. В послеобеденное время. Многие заходят по дороге домой.
– Миллисент Ганн?
– Конечно. Многие
– Бен Тирни и Миллисент Ганн когда-нибудь бывали в аптеке в одно и то же время?
Уильям уже собирался ответить, когда до него дошел скрытый смысл вопроса. Он закрыл рот, так ничего и не сказав. Поглядел на каждого из агентов в отдельности и медленно кивнул. При этом он ссутулился и стал как будто еще меньше ростом.
– На позапрошлой неделе. Всего за пару дней до ее исчезновения.
– Они говорили? – спросил Уайз.
Уильям опять кивнул.
Бегли повернулся к Уэсу.
– Где нам найти этот грузовик с песком?
– Следуйте за мной, я вас отвезу.
Бегли не стал ждать, пока Уэс покажет ему дорогу. Он повернулся и стремительно вышел за дверь, на ходу натягивая перчатки.
– Он всегда такой скорый? – обратился Уильям к Уайзу, который рылся в многочисленных слоях своих теплых одежек, отыскивая бумажник.
– Нет. Он не спал всю ночь, это несколько снизило его реакции, так что этим утром он немного заторможен. Сколько мы вам должны?
Уильям покачал головой.
– За счет заведения.
– Спасибо.
– Ну что вы, был душевно рад.
Уайз кивнул Уильяму, взял под несуществующий козырек, салютуя Мэри-Ли, и вышел следом за Бегли. Уэс уже тронулся было за ними, когда Мэри-Ли окликнула его и передала ему пару кожаных перчаток, забытых на стойке.
– Они тебе понадобятся.
Уэс взял у нее перчатки и шутливо хлопнул ее ими по кончику носа.
– Спасибо! Увидимся позже.
Провожая Уэса взглядом, Мэри-Ли заметила в зеркале, что Уильям смотрит на нее с подленькой всезнающей усмешкой. Не обращая внимания на усмешку, она сказала:
– Как выяснилось, никто не захотел позавтракать.
– Я собираюсь сделать яичницу. – Он повернулся к сковородке на плите. – Хочешь?
– Нет, спасибо. Тебе не следовало упоминать о Синем.
– Почему это?
– Потому что это кодовое имя. Ты же видел, как отреагировал Бегли. Никто, кроме полиции, не должен знать о синей ленте. Ты рассказал мне. Тебе рассказал Уэс. А кто рассказал Уэсу?
Уильям бросил кусок масла на сковородку, и оно тут же зашипело.
– А он узнал из первых рук.
– От Датча?
– Ну, разумеется, от Датча, от кого же еще!
– Он – шеф полиции! – воскликнула Мэри-Ли. – Уж ему ли не знать, что нельзя раскрывать Уэсу тайну следствия!
– Они закадычные друзья. Их водой не разольешь. – Уильям разбил два яйца над сковородкой. – У них нет секретов друг от друга. Да и что тут такого страшного?
– Это
– Не понимаю, каким образом.
– Если ты знаешь и я знаю, сколько еще народу знает?
– Да какая теперь-то разница? Ведь они уже узнали, кто такой Синий.
– Наверное, никакой.
– Однако, – он ловко перевернул яичницу, – отсюда можно извлечь хороший урок, Мэри-Ли.
– Какой урок?
– Никто в этом городе ничего не может удержать в секрете.
Он улыбнулся ей, но у Мэри-Ли возникло неприятное ощущение, что улыбка у него вышла вовсе не такой сердечной, какой сам Уильям хотел ее изобразить.
17
Лилли носком ноги подтолкнула вперед кусок синей бархатной ленточки на полу. Она нашла ленточку в одном из застегнутых на «молнию» отделений рюкзака Тирни, пока искала доказательства присутствия другой женщины в его жизни. Когда она подняла на него взгляд, слова стали не нужны.
– Я ее нашел, – сказал он.
– Нашел?
– Вчера.
– Где?
Тирни дернул подбородком в сторону вершины пика Клири.
– Она что, просто лежала на земле в лесу? Кусок синей ленты?
– Она зацепилась за куст, – сказал Тирни. – Развевалась на ветру. Вот так я ее и заметил. – Должно быть, ее недоверие говорило само за себя. – Слушай, – добавил он, – я понимаю, почему ты так распсиховалась, когда ее увидела. Я знаю, что это значит.
– Откуда ты знаешь?
– Все знают о ленточке, Лилли.
Она яростно покачала головой:
– Только полиция и виновный.
– Нет, – решительно возразил Тирни, – все знают. Местная полиция во главе с Датчем не умеет хранить секреты. Кто-то дал утечку, что синюю бархатную ленточку находили каждый раз на месте предполагаемого похищения.
Именно об этом рассказал ей Датч, но по секрету.
– Они специально утаили эту деталь.
– Ничего они не утаили. Я сам слышал, как об этом говорили в аптеке. И не только там. Как-то раз, пока я забирал вещи из чистки, владелец посоветовал даме, стоявшей передо мной в очереди, опасаться Синего, и она прекрасно поняла, о ком идет речь. Все знают. – Тирни указал на отрезок ленты на полу. – Я не знаю, та ли это лента, которую оставляет Синий, но чертовски странно было наткнуться на нее в лесу. Поэтому я снял ее с куста, спрятал в рюкзак и собирался отвезти в город, чтобы передать властям.
– Вчера ты об этом не упомянул.
– Это не имело отношения к нашему разговору.
– Уже два с лишним года в Клири только и разговору что об этих пропавших женщинах. Если бы я нашла такую важную улику, я бы об этом сказала.
– У меня вылетело из головы.
– Я спросила, нет ли у тебя в рюкзаке чего-нибудь полезного. Ты сказал – нет. Почему же ты тогда не упомянул о ленте? Почему не сказал: «Нет, ничего полезного у меня там нет, но смотри, что я нашел сегодня на кусте в лесу»?