Ар-Деко. Своя игра
Шрифт:
Ага, вот это уже нам интересно: компания «Де Бирс» извещает, что аукционы будут продолжаться, набор лотов у них уже подготовлен, но дата нового аукциона будет назначена в ноябре. Вот интересно, куда все же ушли те камни? Они ведь так и не всплыли. И мне с моим камнем, тем, что я снял с Шиллера, или Шаплена, как хочешь, так и называй этого злодея, надо разобраться. А вот как разобраться? Пока придумать не получается. Хочется сделать все скрытно и так, чтобы ни у кого никаких вопросов не возникло. Или просто его продать? Сколько он может
Лорд Бриггс, вице-губернатор зоны Большого Каира, выступая перед газетчиками, сообщил, что железная дорога Каир – Александрия будет открыта первого октября. И да, британская власть открывает аукцион лицензий для казино в Александрии. Будет разыграно шесть лицензий. Хм… все же они это сделали, хотя споров в верхах было много. Теперь Александрия как курорт точно станет знаменитой.
Совет американского сектора выиграл суд о праве самостоятельно определяться с архитектурным обликом своего сектора, так что скоро начнут строить небоскребы.
Прямо перед входом в бар остановился длинный светло-серый «Линкольн» с шофером за рулем, из задней двери которого самостоятельно выбрался Сол. Оглядевшись чуть неуверенно, он все же направился в бар.
– Это он, – сказал я Джимми.
Тот сразу сунул руку под стойку, к замаскированному звонку. Сингер услышит и выглянет сквозь одностороннее зеркало за спиной у бармена. Я же поднялся навстречу агенту.
– Сол, – протянул я руку.
– Рад видеть, дружище, – тот еще и по плечу меня похлопал. – Как дела? Как Сюзет после первого вечера?
– Она счастлива.
– Рад за нас с ней обоих. – Сол ухмыльнулся. – Пусть начинает блистать, а дальше старина Сол перепишет ее контракты так, что все останутся счастливы.
Дверь в дальнем конце бара открылась, и в помещение вошел Сингер.
– Заходите ко мне, – пригласил он.
Кабинет Сингера в задней части магазина был самым настоящим хранилищем древностей, настоящих и поддельных. За огромным столом с ножками в форме египетских колонн возвышалось не менее огромное кресло зеленой кожи, но сейчас Сингер провел нас к диванам, буквой «Г» выстроившимся возле низкого и длинного кофейного столика.
– Что могу предложить, джентльмены? – спросил он, входя в роль гостеприимного хозяина. – Скотч, бренди, бурбон?
– Немножко бренди, – сразу ответил Сол.
– Ничего, – отказался я от алкоголя.
Сингер поставил на стол широкий бокал, в который плеснул бренди, а потом налил себе в низкий стакан немного бурбона.
– Давай к делу, Сол, – сказал он, усевшись на диван и закинув ногу на ногу, открыв высокий пестрый носок. – Насколько ты вообще уверен, что этот Монро торгует дерьмом?
– Я уверен, хоть доказать и не могу, – ответил агент сразу. –
– Как он продает?
– Точно не знаю. Но зато точно знаю, кому.
– Имеешь в виду, что мы сами можем… хм… уточнить? – Сингер чуть вскинул брови.
– Именно это я в виду и имею. Уточнить и удалить Монро с картины. Лучше навсегда, но и большой срок в тюрьме меня тоже удовлетворит. Этот парень как зараза, инфекция.
– Что думаешь? – Сингер повернулся ко мне.
– Надо сделать. – Я пожал плечами.
– Как сделать?
– Есть пара идей. В финале его должны хлопнуть копперы. С кучей дерьма на руках.
– Нужна куча дерьма, – напомнил Сол.
– Я знаю, где взять.
– И не засветиться? – уточнил Сингер.
– И не засветиться, – кивнул я.
– Сколько это будет стоить?
– Оптовая цена, насколько я помню, порядка двенадцати шиллингов за грамм, если брать не меньше килограмма.
– Проклятье, я никогда не смогу считать в этих чертовых шиллингах, – вздохнул Сол. – Я научился килограммам и метрам, но от чертовых денег лайми у меня ум за разум заходит. Сколько будет стоить килограмм?
– Шестьсот фунтов. Или три тысячи баков.
Сол вздохнул.
– Немало. А если купить фунт, скажем?
– Цена задерется. Получится, если в долларах… – Я посчитал в уме, основываясь на том, что слышал в последний раз примерно пару лет назад. – Где-то пятнадцать шиллингов, а полкило… триста семьдесят пять фунтов. Но продажа и хранение героина в особо крупных размерах начинается с килограмма. Тогда Монро запрут по-настоящему надолго, меньше десяти лет он не получит, а может схватить до двадцати.
– Черт с ним, не жалко, я дам шесть сотен чертовых фунтов, – махнул он рукой. – Во сколько обойдется сама работа?
– Мы возьмем тысячу, – ответил Сингер. – Это с большой скидкой, Сол, придется привлекать людей, если мы хотим все сделать как надо. Половина вперед, половина по окончании. И еще двести уйдет в полицию, чтобы сделали все как надо.
– Четыреста вперед, восемьсот по окончании. И шесть сотен на героин. Я взял с собой тысячу. – Лейферман вытащил из внутреннего кармана пиджака толстый конверт с купюрами и кинул на стол.
– Пусть так. – Сингер кивнул, заглянул в конверт и быстро пересчитал десятифунтовые банкноты. – Тогда бери бумагу и пиши все, что ты знаешь про этого Монро. Где живет, где офис, где обычно крутится, с кем общается. И самое главное – кто у него покупает. Пол, когда сможешь купить кило дерьма? – обратился он ко мне.
– В понедельник, я думаю.
Сегодня шаббат, и лавочка Цви закрыта. Завтра он тоже закрыт, потому что и от воскресений не отказывается. А вот в понедельник я смогу к нему заехать и прихватить один сверток из тех трех, что я взял со скачка на букмекерскую контору прошлым летом. И да, я при этом никак не засвечусь.