Арабатская стрелка
Шрифт:
А потом не раз, уже в феврале, да и сейчас в марте, после того, как вопреки моему прогнозу, перевернулась-таки Украина, рискуя свернуть себе шею в заковыристом сальто-мортале, вспоминал я те свои ощущения от увиденного. Что всё-таки было в том декабре: Майдан циников или циник на Майдане? Это они, или это я так изменился? Как ни крути, но тогда я сильно ошибся, не поверив в то, что они хоть на что-то способны…
Дед Иван легко убедил командира десантников. Тот и автобус дал, и колонну бронетехники пообещал за три километра до блокпоста, на Сивашском лимане, притормозить, если у них получаться будет.
– Но мы
Вертолёт прошёлся на бреющем над автобусом, что пылил по гребёнке, и взмыл на довольно приличную высоту над украинской заставой так, чтобы и не пугать сильно, но и чтобы хорошо видно было.
– Главное, шоб погранцы в нас не шмальнули сейчас с перепугу, – Вовка Горбунов, который вёл автобус и всю дорогу молчал, подал голос, когда показался указатель на санаторий «Стрелок». До блокпоста оставалось полтора километра.
– В свой автобус стрелять не будут, – неуверенно ответил Ванька Горбунов, и неожиданно рассердился: – А ты б не каркал, а за дорогой следил бы лучше! Гонишь по гребёнке, как подорванный! Свою машину, небось, поберёг бы?! А автобус военный, чем хуже?!
– Так, трофейный же… – оправдываясь, ляпнул Вовка.
– Где трофейный?! Чей трофейный?! – Иван Ульянович Горбунов, бывший старший прапорщик ВВС СССР, аж вскочил в ярости, больно стукнулся головой о поручень, и заорал. – Ты, что совсем дурак, что ли?! Тебе тут война, что ли?! С кем?!!
– Ну-ка, потише оба! Нашли время, когда скубаться, застава, вон, видна уже, – тревожно встрял старший брат, Славка Горбунов. – Ты не кричи, Вань, и без тебя тошно… А ты, Вовка, и вправду не гони так, уже душу всю вытряс… Тише, говорю тебе!
Вовка ничего не ответил, лишь благодарно покосился на старшего брата и сбавил скорость. Ванька в сердцах сел, отвернулся, было, в окно, но увидал впереди блок-пост и весь моментально подобрался.
– К шлагбауму вплотную не подъезжай. Место для разворота оставь, – спокойно, словно и не было только что эмоционального срыва, скомандовал брату старший прапорщик в отставке.
Командир украинского блокпоста прапорщик Опанасенко бегом, с опаской задирая на ходу голову на вертолёт, выскочил из укрепления навстречу запыленному автобусу с крестом СБУ на борту. И очень удивился, когда оттуда первым вышел Горбунов-средний.
– Ульяныч, ёпт, а вы тут как?! – заглядывал он ему за спину, но кроме селян никого не видел. Знакомый ему автобус был пуст.
Этот автобус уже, ведь, приезжал сегодня утром на пограничный блокпост. Потому-то Серега Опанасенко лично и выскочил сейчас встречать строгого полковника СБУ, который поутру навел столько шороху на заставе. Нежданный начальник заставил тогда вернуть на блокпост даже ночной наряд, что отбыл отдыхать в санаторий, провёл общее построение, с помощью такой-то матери прочистил мозги, разъясняя политическую ситуацию, после чего пригрозил трибуналом уже лично прапорщику Опанасенко, объявил боевую тревогу и напоследок заставил рыть дополнительные траншеи справа и слева от блокпоста. После этого автобус с крестом СБУ укатил обратно к газораспределительной станции, но строгий полковник очень убедительно пообещал, что вечером ещё вернётся, проверит службу. На всякий случай Серёга Опанасенко (хоть и молодой, но бывалый, ёпт!) связался по рации со своим начальством в Геническе и кратко, без лишних компрометирующих подробностей, доложил о визите на пост офицеров СБУ, а также о том, что усилил по собственной инициативе (!) охрану. Получил в ответ устную
А когда часа через три морем, вдоль Стрелки мимо прошли два боевых и два транспортных вертолёта, когда один боевой «крокодил» походя развернулся и сделал круг непосредственно над заставой, стало ясно, что появился утром злобный полкан неспроста. Это с виду был прост Серёга Опанасенко, как три копейки, а на деле, после первой же ночёвки у Калины, на крыше четырёхэтажного корпуса его санатория прапорщик Опанасенко оборудовал наблюдательный пункт, с которого на много километров в обе стороны были хорошо видны все подъезды к его заставе. Оттуда и наблюдал он в бинокль высадку десанта возле газораспределительной станции. Вот только доложить об этом к своему удивлению не смог. Ни по штатной военной рации, ни даже по своему мобильному телефону связаться с начальством и доложить о вторжении не получалось, словно, помехи кто-то наложил на все виды связи. Потому-то так и обрадовался возвращению автобуса СБУ молодой прапорщик: хоть кто-то объяснит, что дальше делать. Ведь когда над тобой боевые «крокодилы» кружат, самый злобный полкан, родной мамкой покажется…
– Тут такое дело, Серёга, нас за тобой и ребятами твоими послали, – сообщил ему, выйдя из автобуса, бывший старший прапорщик Горбунов. Следом за ним вышли председатель и Славка с Вовкой.
– Кто послал, ёпт? Товарищ полковник? – с надеждой спросил Опанасенко.
– Может и полковник, кто ж его знает, они не шибко-то нам представляются, – хмуро сказал Горбунов-средний и, подняв голову, красноречиво посмотрел на вертолёт, который хоть и высоко, но демонстративно завис над блокпостом.
Вслед за ним подняли головы вверх и остальные.
– Они, ёпт, это кто? Русские? Десантура? – насторожился пограничник. – И где, всё-таки, этот полковник? – кивнул он в сторону автобуса СБУ.
– Они, это спецназ, скорее ГРУ, чем ВДВ, почерк другой, но точно не знаю, – честно ответил Иван Горбунов. – Они станцию Славкину заняли, – кивнул он на брата.
– Я с крыши всё видел, ёпт…
– А полковник у нас в подсобке сидит. Упаковали его «вежливые люди» первым делом, – добавил Вячеслав Горбунов.
– Ага, – не сдержался и Владимир Горбунов, – такие они, бля, вежливые эти люди, что хобот свернули твоему полкану по самое не балуй.
– Уходить тебе надо, Серёга. Колонна брони идёт сюда из Крыма по Стрелке. Останешься – они на гусеницы твоих ребят намотают и не заметят. Нет вариантов, – развёл руками Иван Горбунов, – со всех сторон тебя прижмут, даже сверху, – кивнул он головой в сторону назойливо стрекочущего вертолёта.
– Вариантов нет, – согласился пограничник, – а приказ стоять тут, ёпт, есть… Ты ж, Ульяныч, военный человек, ты-то понимаешь, что я не могу людей самовольно увести и пограничный пост бросить? Я даже по рации, ёпт, со своим начальством связаться не могу, доложить обстановку. Связи нет! Мне, ёпт, только торчать тут и остаётся. Пусть лезут хоть со всех сторон! – ожесточённо рубанул прапорщик Опанасенко.
– Не так, Серёга, всё не так! Ты командир или кто? Кроме тебя, кто о твоих людях подумает? Связи у тебя нет? А ты забыл, что по Уставу, если у командира потеряна связь, то он обязан самостоятельно принимать решения по выполнению поставленной задачи и сохранению вверенного ему личного состава? Вот и скажи теперь, ты сможешь выполнять поставленную тебе задачу по контролю за границей? Если границу эту уже на десять километров вглубь передвинули? Сможешь?
– Ага, ёпт… Смогу… Пока эта хреновина, – хмуро посмотрел он на вертолёт, – одним залпом мой блок-пост с землёй не сравняет.