Арабская поэзия средних веков

Аш-Шанфара

* * *

С вином несмешанным ты кубка не бери Из рук жеманницы, чей взгляд нежней зари. Сильней вина тот взгляд пьянит, суля нам счастье, И в сердце у тебя зажжет он пламя страсти. Погибли многие от этого огня, Газель жеманную в жестокости виня. К ней близко подойдешь – уж на судьбу не сетуй! Ее оружие – звенящие браслеты.

* * *

Что за вино! Как будто в кубках пламя Зажгло свои светильники

над нами; Как будто благовоньями полно С водою в брак вступившее вино. На пиршестве в нас посылая стрелы, Оно не ранит ими наше тело, Оно не угрожает нам бедой. Мне юноша смешал вино с водой, И пил из кубка я неторопливо, Другой рукой лаская стан красивый Газели стройной – был я как во сне И, опьянев, она сказала мне: «Настойчив будь, мой повелитель милый! Заставь меня склониться перед силой». И, погрузив мой взор в ее глаза, «Приди ко мне на ложе»,- я сказал. И шелковый шнурок мы развязали, И мы парчу кафтана разорвали.

* * *

Вот юноши, чей лик подобен звездам ночи. Как веселы они! Заботы их не точат, А кубок их манит… Когда ночная мгла Свой плащ раскинула и жажду в них зажгла, В путь тронулись они, пошел я с ними тоже, И был хозяин винной лавки потревожен: Я барабанил в дверь его, что было сил. «Скажите, кто там?» – он испуганно спросил. Ответил я: «Здесь тот, кого веленья страсти Влекут сюда, и нет ему иного счастья». Тогда хозяин рассмеялся и сказал: «На пользу мне твой стук, как я теперь узнал». И он светильником нам осветил дорогу. Потом невесту, охраняемую строго, Извлек на божий свет – тот лучший дар земли Для венценосного Хосрова берегли, А ныне юноша, украшенный серьгами, Дар этот в кубки льет холеными руками. Прекрасен юный лик – как солнцем озарен, Ночь в волосах его, судьбе подобеп он, Судьбе, не терпящей согласия людского, Судьбе, что разжигать раздоры их готова.

* * *

Я этого глупца в кругу друзей увидел. Он был противен мне, его я ненавидел. «Чего бы ты хотел?» – спросил меня глупец. Ответил я: «Хочу, чтоб смолк ты наконец».

* * *

Жизнь – это пир, где для одних – веселье и утеха, А для других – утехи нет, другим уж не до смеха. Один богатством окружен – что делать с ним, не знает, Другой, промаявшись весь день, голодным засыпает. И так издревле повелось: одним нужна лишь малость, А у других – желаний нет: им в жизни все досталось.

* * *

Тому, кто знает скрытое, хвала! Превратностям и тайнам нет числа. Немилостива к нам судьба бывает: Она цветы надежды обрывает. Душа моя, о, до каких же пор К мечте пустой прикован будет взор? Душа моя, пока ты в состоянье Покаяться –

предайся покаянью. Проси того, кто милостив для всех, Чтоб и тебе он отпустил твой грех. Как налетают ветры непогоды, Так кружат надо мной мои невзгоды. И пусть многообразья жизнь полна, Пусть все несхожи – смерть для всех одна. Стремись же к благочестью всей душою: Оно ведь благо самое большое, Хотя на протяжении веков Никто им не спасался от грехов.

* * *

Если безденежье будет и впредь продолжаться, Дом я покину, с родными придется расстаться, Даже одежду придется продать, и тогда Дом свой покинуть уж я не смогу никогда.

* * *

О ты, в глазах которой – скорпион, Всех проходящих мимо жалит он. О ты, на чьем лице рассвет алеет, Он никогда не меркнет, не бледнеет. О ты, что мне дала надежды свет, Не ярок он, и радости в нем нет. Ты отвернулась – и слова привета, Слова мои остались без ответа.

* * *

Бедой великой ныне я сражен: Меня забыла та, в кого влюблен. А я из-за любви к ней и влеченья Нешуточные вытерпел мученья. Теперь она со мною холодна, И писем нет – не шлет их мне она. О, как это на истину похоже: Кто скрылся с глаз – ушел из сердца тоже!

* * *

Пить чистое вино готов я постоянно, Газелей стройных я целую неустанно. Пока не порвана существованья нить, Блаженство райское должны мы все вкусить. Так пей вино и наслаждайся созерцаньем Лица, что привлекло своим очарованьем; Цветы шиповника на щечках расцвели, В глазах все волшебство и неба и земли, А пальцы тонкие, что кубок обхватили, В себе всю красоту земную воплотили.

* * *

То высится как холм она, то как тростник склонилась, Ей прелесть редкая дана, в ней юность воплотилась. Отсюда далеко она. Но встреча с ней, поверьте, Порой опасности полна: взглянул – и близок к смерти. Сидит ли молча пред тобой иль говорит несмело - Натянут лук ее тугой, неотвратимы стрелы. О ты, что создана была из красоты и света, Ты, у кого моя хвала осталась без ответа,- Обремени меня грехом: мне будет в утешенье, Что не войдут тогда в мой дом другие прегрешенья.

* * *

Как сердце бедное мое кровоточит! Газелью ранен я – был бесполезен щит. Из-за нее я обезумел в миг единый, Хоть в волосах моих уже блестят седины. Проходит ночь без сна, и кажется к утру, Что смерть моя близка, что скоро я умру: Коль сердце ранено любви стрелою меткой, Искусство лекаря тут помогает редко.