Арабская поэзия средних веков

Аш-Шанфара

* * *

Предвестия судьбы – обманутый судьбой - Читает звездочет на ощупь, как слепой. Что за напрасный труд! До смысла этих строк И написавший их добраться бы не мог. За Пятикнижием и Книгой христиан Послом Создателя начертан был Коран. И вера, говорят, еще одна придет. Так мы бросаемся к заботам от забот. Кто веру обновит? Где чистая вода - Награда за три дня лишений и труда? Но как бы ни было, иикто нас не лишил Возможности следить за сменою светил. В явлениях своих все те же ночь и день, И прежним чередом проходят свет и тень. Все

повторяется: рождение детей И бегство стариков на волю из сетей. Кляну, о злобный мир, обман коварный твой, Опутавший людей в пучине мировой! Твержу бессмыслицу, и голос мой – что гром, А правду говорить придется шепотком…

* * *

Нет на свете греха. Что же мы осуждаем его? Право, было бы лучше свое упрекать естество. Вот лоза, вот вино. Если ты от вина опьянел, Кто виновней из вас: винопийца? вино? винодел?

* * *

На погребальные носилки Слепому лечь - Ногам его не спотыкаться, Слезам не течь. Не странно ли – старик столетний, Горбат, как лук, И слаб, как тень, дрожит на солнце, Бредет – и вдруг Бросается в обход мечети, И напрямик Через пустыню за подачкой Бежит старик.

* * *

Если корень зачах, то скажите: понятно ли нам, Что листвой никогда не покрыться голодным ветвям? Если брат восстает против единокровного брата, Как согласья законов нам требовать от шариата? Не бранись, увидав, что скупится иная рука: Может статься, что вымя уже лишено молока. Обращайся к беспечным, об истине напоминая: Без поливки развиться не может и зелень земная. Как, наследники Евы, от вас мне себя уберечь, Если злобой у вас переполнены сердце и речь? Не нужны ни кольчуги, ни шлемы, ни дерзкая сила, Если вправду исполнится то, что судьба вам судила. «Час придет,- говорю,- время всадника сбросит с коня». Я пугаю сердца. Впрочем, кто побоится меня!

* * *

Твори добро без пользы для себя, В нем благодарность за него любя. Хоть землю всю обшарь за пядью пядь, Души благочестивой не сыскать. Здесь подданным цари внушают страх, Как ястреба добыче в их когтях. Царь у одних достойный, у других Подлее в притязаниях своих. Наш обобрал до нитки свой народ, И слезный дождь из глаз людских идет, Не размягчая каменных сердец Придворных, переполнивших дворец,- Грабителей мечетей и шатров, Которым гнет – веселье и покров.

* * *

Он взял себе жену, потом еще троих. «Довольствуйся одной из четвертей моих!» - Так первой он сказал. Но та нашла замену, И муж побил ее камнями за измену. Наследования неявственный закон И при двубрачии не будет соблюден. Ты ослабел умом и стал игрушкой сплетни Как семилетний – ты, семидесятилетний! И ты несправедлив и злобой обуян, И ты, подобно всем, преступник и тиран. И радуешься ты, что пусто в доме брата, А у тебя в дому и сытно и богато. Когда бы жадности ты не был верный раб, Ты сжег бы свой колчан и лук из древа наб

* * *

Сердца у вас – кремень, в чертах лица уныние, Рты перекошены, глаза от злобы синие. Я

сил не соберу, чтоб странствовать отправиться, Мне, старому слепцу, не светит даль-красавица. Забрезжил новый день, и разлетелись вороны, И голуби стремглав метнулись во все стороны. И я в дороге был, домой в изнеможении Принес бесстыдства кладь и груз неразумения. Да не сочтешь наград за верность беспорочную, За искренность молитв на сторону восточную! Земные твари прочь бегут при блеске молнии, И сводит смерть с ума их души, страха полные. О птица! О газель! Не бойтесь ни величия, Ни мудрости людской: меж нами нет различия.

* * *

Зардели сонмы звезд на ясных небесах, И веры темный плат разорван в ста местах. Нет царства, коему не угрожают страсти. Все, что составилось, рассыплется на части. Вероучения – плоды земных забот И себялюбия. Кто к этому придет, Пусть побоится тот и своего дитяти, Как высекший огонь бежит его объятий. Мы – зло. Но не о вас, о люди, говорю: На секты розные со страхом я смотрю. Не жди от ближнего ни добрых чувств, ни блага, Хоть по щекам его бежит смиренья влага. Но из врагов твоих опасней всех – душа, Она покинет плоть, изменою греша. Почившего царя, дарившего улыбки, Мы за ягненка счесть готовы по ошибке. О вере не пытай наставников общин: От каждого из них услышишь вздор один. Быть может, мнимому дивлюсь я урожаю: И сад еще не цвел, а я плоды срываю. Как часто уходил от воздаянья вор, И честная рука ложилась под топор. Жемчужница сдалась ныряльщику на милость, А сколько времени на дне морском таилась. Все время люди лгут, во лжи не видят лжи И, ложь обосновав, за ложь идут в ножи. Не стоит спрашивать: «Где ум твой, земножитель,- Твоих безумных снов напрасный посетитель?» Еды отведавшим не избежать беды, Воды возжаждавшим нет в засуху воды. И черными смотреть иль синими глазами, Чтоб этот мир понять, кружащийся пред нами? А вы, келейники… вам снится не игра В уединении, а золота гора!

* * *

Быть может, прав мудрец, и мир не знал времен, Когда бы не был я в живое воплощен. То распадаюсь я, то вновь соединяюсь, То вяну лотосом, то пальмой возрождаюсь. Хоть скупость – грех большой, но медлю я, скупясь Прервать безропотно с самим собою связь. Мечта богатого – приумноженье рода, А был бы он умней – чурался бы приплода.

* * *

Толкуют, что душа легко и смело Переселяется из тела в тело. Не принимай суждений ни о чем, Когда проверить их нельзя умом. Что тело? Пальма с гордою главою; Она – трава и сменится травою. Ты должен мысль от лишнего беречь: При полировке тает лучший меч.

* * *

Звезды мрака ночного,- живые они или нет? Может быть, и разумны, и чувствуют собственный свет? Говорят: «Воздаяние ждет за могилой людей». Говорят и другое: «Мы сгинем, как злаки полей». Я же вам говорю: совершайте благие дела, Не бегите добра, сторонитесь неправды и зла! Мне воочию видно: пред тем как начать переход, Покаянные слезы душа истомленная льет. Наши души заржавели в наших телах, как мечи, Но вернется их блеск, столь же яркий, как звезды в ночи.