Арабские ночи
Шрифт:
Нервы? Скорее злость! И зачем только она приехала в эту проклятую страну! И зачем захотела узнать о ней побольше! И зачем отправилась на свидание с мужчиной, который был ее отцом! Надо же быть такой глупой!
Вначале отец притворился, что рад ее видеть. И даже заявил, будто сожалеет о прошлом.
Но уже на следующее утро он оказался настоящим зверем. Зло усмехаясь, объявил, что Лейле придется искупить грех, который совершила ее мать, сбежав от него.
— Ты моя дочь, и я продам тебя
Лейла понятия не имела, о чем говорит отец. Ясно было одно: он собирается продать ее человеку, чью внешность он тут же подробно описал, отчего у Лейлы по спине побежали мурашки.
Она попыталась отговорить его, напомнила о своих правах, но ее слова лишь рассмешили Омара. Потом пообещала заплатить за свою свободу. Новый взрыв смеха.
Наконец ее горе-отец поинтересовался, девственница ли она.
Как лучше ответить? Минуту-другую Лейла молчала.
— Да, — сказала она наконец, понадеявшись, что он не отдаст девственную дочь в лапы чудовищу.
— Прекрасно. Бутрус заплатит двойную цену, — обрадовался Омар.
Ночью Лейле удалось сбежать в пустыню. Ее нашли на следующий день, изможденную и в полуобморочном состоянии. Тогда Лейла сказала, что обманула насчет девственности.
Омар был вне себя от злости.
— Я уже сказал Бутрусу, что ты невинна. Он согласился заплатить двойную цену.
— Это еще не все, — и она наплела ему историю о своей якобы бурной молодости.
Омар вначале страшно рассердился, но потом заявил:
— Это не имеет значения. Когда твой жених узнает об этом, будет уже слишком поздно.
— Но ты сказал, что этот брак обеспечит какой-то там мир.
— Мир, — хмыкнул Омар. — Он обеспечит мне безбедную старость.
А прошлой ночью она предприняла последнюю попытку бегства. Но ее остановил мужчина.
Мужчина настолько красивый и мужественный, что она невольно думала о нем на протяжении многих часов после этой встречи.
Она так надеялась, что он станет ее спасителем.
У Лейлы вырвался стон отчаяния и злости.
Какая же она глупая! Ее спаситель оказался таким же, как все эти варвары, лишь с той разницей, что он говорил по-английски. И он обладал еще большей властью, чем все они вместе взятые. А, следовательно, был еще опаснее.
Кроме того, ее кровь вскипала каждый раз, когда он целовал ее.
— Лейла!
Она подскочила от неожиданности.
— Еще две минуты, или я зайду и одену тебя сам. Халил может… он точно так и сделает. Этот мужчина слов на ветер не бросает.
— Черт возьми, женщина, ты меня слышишь?
— Да ты мертвого разбудишь!
— Две минуты. Понятно?
Лейла отлично все поняла. И если он посмеет еще раз поцеловать ее,
— Ты так хотел поиздеваться надо мной? Если да, то это даже не смешно.
Халил взглянул на нее. Его одежда, как и ожидалось, была ей слишком велика. По он надеялся, что она сделает ее похожей на юношу.
Нелепые надежды!
Она в любом наряде выглядит мужской эротической фантазией.
— Не смотри так на меня!
— Если ты продолжишь красоваться, то я буду смотреть.
— Я не красуюсь!
Халил снова посмотрела на нее. На ее грудь. Лейла пробурчала что-то себе под нос и завязала узлом болтавшиеся полы рубашки.
— Все, теперь смотреть некуда. Если ты, конечно, не маньяк.
Она права. Однако Халил знал, что скрывает эта одежда, и воспоминания будоражили его фантазию. Он был готов послать к черту самолет и остаться с ней в этой комнате до утра.
Но для начала ему бы хотелось задать ей несколько вопросов. Султан намекнул на то, что она прекрасно знала Бутруса и хотела вытрясти из него деньги.
Правда ли это? Может, она просто передумала, когда свадьба была уже назначена?
Все возможно.
Халил вздрогнул и отвернулся от нее. Ему необходимо срочно взять себя в руки, иначе его план закончится катастрофой.
— Ты права, — сказал он. — Любой увидит в тебе женщину даже в этой одежде.
Лейла кивнула и сложила руки на груди, слегка приоткрыв соблазнительные выпуклости.
— Застегни чертову рубашку! — прошипел Халил, который как раз в это мгновение обернулся к ней.
— Что?!
Халил быстро подошел к ней и грубо запахнул на ней края рубашки.
— Прикройся! Не показывай мне свои прелести! Прояви хоть каплю уважения ко мне.
У Лейлы даже рот открылся от удивления.
— Уважение?! Ты родился в этой стране и говоришь об уважении? Ты, видимо, сошел с ума!
Возможно, подумал принц. Но даже если это и так, то виновата в этом только она сама.
— Если ты не хочешь, чтобы люди видели в тебе женщину, сделай хоть что-нибудь, чтобы скрыть доказательства этого, — угрюмо ответил Халил.
Лейла покраснела.
— Мне не нужна твоя помощь. Я и сама могу прикрыться.
Халил проигнорировал ее замечание. Его рука скользнула по ее груди. Случайно, сказал он себе, это произошло совершенно случайно. Но реакция внизу его живота свидетельствовала о том, что он лгал самому себе. А тот факт, что ее соски мгновенно напряглись, говорил о том, что не он один среагировал на это неосторожное движение.
Она слегка ударила его по руке. — Не надо.
Ее голос задрожал. Почему эти случайные прикосновения приносили ему столько удовольствия?