Арагонские хроники. Дневник барона Сореала де Монте
Шрифт:
Вот они все. Барон де Монте, закованный в волшебный доспех, неоднократно спасавший ему жизнь, но — Клодия точно знала — бессильный против ужасного оружия древних. Тил Пам, скользящий наивно-восторженным взглядом по рядам нелюдей, строящихся в боевые порядки. Скучающий Джек, хитро прищуривший свои кошачьи глазки. Нервно помахивающая хвостом Фессаха. Эвистрайя, как изваяние застывшая по левую руку от баронессы. На плече эльфийки устроилась Сиилин, с любопытством ковыряющая одну из труб элиона, пока не заметила хозяйка. Арагон ХIII, расслабленно поигрывающий рукоятью «Убийцы Богов», пытающийся скрыть свое волнение за напускной
Клодия еще мгновение рассматривала ставшего абсолютно чужим любимого когда-то мужчину, затем перевела взгляд на процессию, выдвинувшуюся навстречу отряду.
К ним приближалась одна из машин нелюдей. Гладкий корпус, изогнутые, лишенные углов обводы — механизм напоминал металлическое веретено. Артефакт бесшумно плыл над землей под действием неведомых сил. Впрочем, когда штуковина приблизилась, Клодия услышала негромкий дребезжащий звук и увидела, что «веретено» висит в воздухе не совсем ровно. Неисправность, хоть и небольшая, успокаивала.
На матово поблескивающем корпусе, вобравшем в себя хмурые оттенки неба, стояла Царица Бурь. Ее высокомерный взор обжигал холодом, но в нем читалась и вполне человеческая грусть. Рядом с «колесницей» Марджолины двигалось еще десятка два фигур. Старейшины эйрайских и эйлерийских кланов вместе со своими элион-эйя, сухонький древний гоблин-шаман, старик-огр, увешанный амулетами, тяжело опирающийся на посох толщиной с фонарный столб, и… Клодия затруднялась сказать, что это такое. Существо — наверное, все же существо — походило на громадный каменистый холм. Кое-где на нем курчавился мох, в шкуру вросли острые камни, или, наоборот, именно они и были шкурой. На уровне шести-семи метров над землей в холме пульсировали красным две искры — очевидно, глаза твари. Впрочем, Джек, задиристо помахав своему незадачливому тюремщику рукой, прояснил ситуацию: то был легендарный Крогг, царь троллей.
Клодия приветствовала Марджолину, выступив вперед. Та ответила. Ее слова тяжелыми мертвенно-холодными льдинками упали в тишину. Повисло тягостное молчание. Взгляды стоящих друг напротив друга существ скрестились, точно клинки. Медлить было нельзя.
— Мы не враги друг другу! — страх и неуверенность как рукой сняло, едва Клодия произнесла первое слово. — Наши боги, наши предки принесли себя в жертву не для того, чтобы их потомки убивали друг друга. Вспомните все, сделанное ими для нас!
И Эвистрайя начала играть, наполняя сознание слушателей видениями удивительного прошлого. Золотой Век разворачивался перед мысленными взорами в своем легендарном великолепии. Внезапно один из эйрайских элион-эйя из свиты Царицы Бурь вплел в мелодию Эвистрайи собственный мотив, спустя мгновение уже не осталось других звуков, кроме музыки десятков элионов и голоса Клодии.
Угрюмое небо над горным плато исчезло, наполнившись сиянием прекрасных городов, в которых
Но вот окуталась кровавым пламенем одна твердыня, другая, третья… Из тьмы за гранью покрытой звездами сферы показались чудовища. Огромные, могучие, лишенные всякого сходства с любым известным существом, Фин-Да-Йа бросали в свои раззявленные ненасытные пасти тела богов, их ажурные башни и лодки, пожирая целые созвездия. Вышедшие с другого края неба гиганты Дра-Уг-Ла напоминали людей. Их удлиненные, неправдоподобно тонкие конечности были заключены в могучие доспехи. И если с одной стороны приходилось противостоять дикой, неукротимой, пылающей ярости черных демонов, то с другой богов разил холодный расчетливый ум звездных великанов.
Небосклон полыхал, города рушились, в огне метались вопящие от ужаса тени, светила гасли одно за другим. Казалось, мироздание обречено.
Вдруг небесная сфера очистилась. Аспидная пустота заполнилась яркими разгорающимися точками. Боги собрали целый флот, чтобы раз и навсегда одолеть зло. Расшитые гербами паруса величественно раздувались под напором звездного ветра, льдистый свет мерцал на остриях копий ратников. Демоны и великаны спешно строились в боевые порядки. Внизу, в еще не тронутом тогда цепкой дланью войны мире, миллионы людей и нелюдей с надеждой подняли взоры.
И грянула великая битва. С отчаянием обреченных демиурги громили врагов, присоединившиеся к сражению смертные бились наравне с ними. Дрогнув, обратились в бегство драугларские исполины, а визжащие полчища финдианцев были истреблены.
Из пламени, дыма, обломков кораблей восставали лики божеств, знакомые всякому, кем бы он ни был. В печальных взорах теплилась вера в то, что их жертвы оказались не напрасны.
— Они отдали все ради нас! — взывала Клодия. — А мы разрушаем Леодар, ослепленные ненавистью! Хотим втоптать своих детей в пыль, не дав им даже родиться!
Девушка закрыла глаза, позволив себе сделать крохотную паузу, и грустно договорила:
— Неужели мы вновь поднимем друг на друга клинки?!
Ее вдохновенная речь, сопровождаемая игрой элион-эйя, завершилась этим вопросом, который впился в сердца, сбил со слушателей наваждение музыки.
По щеке Марджолины скатилась слеза. Старейшины застыли в раздумьях, поникнув головами. Только алеющие глаза царя троллей все также злобно сверкали во мраке каменных глазниц.
— Я верю тебе, дитя, — мягко проронила Марджоли. — Теперь докажи, что ты веришь мне.
Взор Царицы Бурь остановился на артинском свистке, висящем на шее Клодии. Та, поколебавшись несколько минут, сняла цепочку и протянула артефакт эстарийке.
Сиилин напряженно вытянулась в струнку, ее крылышки чуть дрожали, готовясь потягаться в резвости с солнечным лучом, мыслью или падающей звездой.
**
Гилберт закрыл за Клодией дверь каюты и вновь опустился на колени перед алтарем. Маленький лучемет, напоминающий формой кастет, достался Гилберту в качестве трофея после победы над магистром Гленном. Вещица совсем не выглядела опасной. Но юноша доподлинно знал: эта блестящая игрушка таит в себе разрушительную мощь, способную сокрушить гору. Значит, Царице Бурь тоже должно хватить… если удастся заполучить огненный камень.