Аракчеев
Шрифт:
Губернаторский чиновник, наряженный для производства следствия, в сопровождении исправника и доктора опередили графиню прибытием в Грузино на какой-нибудь час.
Они сидели в приемной графа уже после осмотра тела утопленницы, перенесенного с берега реки в один из светлых сараев, где шло приготовление к судебно-медицинскому вскрытию.
— Кто она — мы знаем… — говорил чиновник. — Остается лишь открыть злодея…
— Знаете? — с нескрываемым сомнением прогнусил граф. — Кто же она?
Он даже с каким-то беспокойством посмотрел на чиновника.
— Полковница
Граф Аракчеев, ничего не понимая, удивленно слушал. Приметы описаны были довольно подробно и несомненно подходили к вытащенной неводом утопленнице.
Алексей Андреевич ровно ничего не понимал: он был глубоко убежден, что это труп Екатерины Петровны Бахметьевой, хотя не мог уяснить себе, как она, утопленная по распоряжению Настасьи Минкиной семнадцать лет тому назад в проруби Невы, близ села Рыбацкого, как, по крайней мере, рассказал ему со всеми подробностями Петр Федорович Семидалов — подневольный исполнитель злодейской воли покойной грузинской домоправительницы, могла очутиться на дне Волхова, по-видимому, недавно удавленная и брошенная в эту реку, а теперь ему читают подробные приметы, несомненно схожие с приметами утопленницы, и говорят, что она не кто иная, как пропавшая без вести полковница Зоя Никитишна Хвостова, рожденная Белоглазова.
Мозг графа отказывался понимать всю эту путаницу, хотя он не был расположен спорить с чиновником, тем более потому, что не намерен был признаться, что знает утопленницу.
Это могло повести к нежелательным для него разоблачениям прошлого.
«Пусть думают полицейские крючки, что нашли пропавшую полковницу… Я не буду разуверять их в этом, — пронеслось в голове графа. — А может, мы с Петром и вклепались, только нет… сходство поразительное».
— Быть так… значит, Хвостова… вам и книги в руки… — прогнусил граф после некоторого раздумья.
— Несомненно, ваше сиятельство, — поспешил подтвердить чиновник.
— Это какого же Хвостова жена?
— Петра Валерьяновича, но не жена, а вдова… он умер ударом, сраженный исчезновением супруги.
— А-а… это он, узнаю… фантазер… — как бы про себя прогнусил граф.
Вошедший в кабинет лакей доложил о приезде графини Натальи Федоровны.
XXIII
ПОСЛЕДНИЙ ВИЗИТ
— Кто? — удивленно-вопросительным взглядом окинул вошедшего с докладом лакея граф Алексей Андреевич Аракчеев.
— Графиня Наталья Федоровна, — повторил лакей, — просят ваше сиятельство принять их по безотлагательному делу.
Граф сразу понял, что он не ошибся, что утопленница была действительно Екатерина Петровна Бахметьева и прибытие его жены, ее бывшей подруги, в Грузино, имело непосредственную связь с вытащенным из Волхова трупом.
— Проси в кабинет! — бросил он лакею и в глубокой задумчивости вышел из приемной.
Через несколько минут мимо губернаторского чиновника и исправника, в сопровождении доложившего о ней лакея, прошла через
Достигнув кабинета, лакей забежал вперед и почтительно отворил перед посетительницей дверь последнего.
Наталья Федоровна вошла. Тот же лакей затворил дверь и удалился. Граф Алексей Андреевич ходил большими шагами по комнате.
При входе графини он быстро подошел к ней.
— Прошу садиться! — указал он ей на кресло, стоявшее сбоку письменного стола, и сам сел в стоявшее посредине.
— Вы, вероятно, по делу о вытащенном из Волхова трупе полковницы Хвостовой? — спросил граф, так как Наталья Федоровна молчала, видимо, стараясь всеми силами побороть волнение.
— Так это она, я в этом была уверена, но как ее узнали?
Граф объяснил.
— Я думаю, впрочем, что это не она… — добавил он после сообщения о разосланных приметах.
— Вы узнали ее? — спросила графиня.
— Кого, Хвостову? Я ее не имею чести знать…
— Нет, Бахметьеву, помните Катю Бахметьеву?..
— Помню, — понурив голову, глухо произнес Алексей Андреевич. — Но ведь вы говорите, что эта несчастная — полковница Зоя Никитишна Хвостова.
— Это одно и то же лицо.
Граф вскочил и всей своей фигурой и выражением лица изобразил из себя вопросительный знак.
— Садитесь… я расскажу вам все по порядку… Граф сел.
Наталья Федоровна во всех подробностях передала ему услышанную ею от покойной Екатерины Петровны историю ее приключений с того дня, когда она для всех считалась утонувшей.
— Все-таки не миновала своей участи и умерла загадочною насильственною смертью… Дай Бог, чтобы обнаружили злодея, сразившего разом две жизни… Ее муж ведь умер ударом…
— Слышал!.. Он обманул меня, — как бы про себя произнес граф, — мерз…
Алексей Андреевич остановился.
— Кто?
Граф рассказал ей о рассказе Семидалова, представившего свою роль совершенно в ином свете, нежели было на самом деле, судя по рассказу покойной Бахметьевой.
— Кто же будет говорить на себя? — кротко заметила Наталья Федоровна.
— Однако… Это ложь, и к тому же никто не тянул его за язык… — сердито проворчал граф, начиная приходить в видимое раздражение.
— Я приехала просить вас, граф, угадав, что несчастная утопленница Катя Бахметьева, или официально Хвостова, чтобы ее прежнее имя не было обнаружено… — торопливо, после некоторой паузы, заговорила графиня. — Или, быть может, я опоздала? — тревожно добавила она.
— Напротив, приехавшие крючки считают ее именно за Хвостову, а я им в их деле не помощник… — заметил граф.
— А Петр Федоров?
— Петр Федоров от страха ни жив, ни мертв — тоже слова не скажет. Знает кошка, чье мясо съела… Ну, да я до него доберусь…
— В таком случае я спокойна и попрошу вас, граф, еще об одной услуге… — продолжала Наталья Федоровна.
— Я в вашем распоряжении, графиня! — с далеко несвойственной ему галантностью ответил граф и даже привстал.
— Нельзя ли устроить, чтобы тело несчастной доставили в Новгород, а оттуда в Москву, для предания земле в семейном склепе Хвостовых.