Аральский тупик
Шрифт:
Что ж, я заглянул. И в самом деле: в Узбекской ССР предусматривается «ввести в эксплуатацию за пятилетие 350 тысяч гектаров орошаемых земель, реконструировать системы обводнения пастбищ на площади 4,8 млн. гектаров. Продолжить комплексное освоение Каршинской и Джизакской степей». Той самой Каршинской степи, где урожаи хлопка самые низкие в республике – «земля не та», – заметил Селюнин в своей последней (№ 5,1989 г.) тоже «новомирской» статье, – откуда люди продолжают бежать, несмотря на выполнение Кашкадарьинским облисполкомом планов
9
«За последнее время с узбекской целины уехало около семисот семей. Переселение каждой обошлось в многие сотни рублей» («Известия», 7 июля 1987 года).
– А как же с питьевой водой? – спросил я. – У нас в экспедиции «Арал-88» участвовал санитарный врач из Москвы кандидат медицинских наук А. М. Дериглазов, так вот он качество питьевой воды в Приаралье определил так: в низовьях рек люди пьют то, что не так давно люди, но другие, пили в верховьях.
– Что касается питьевого водоснабжения, то эти вопросы в сельской местности в целом по стране решены отвратительно, – не стал спорить мой собеседник, – но не по нашей вине: строительство водопровода – дело местных властей. И в России есть зоны, где вообще нет питьевой воды, – в Заволжье, в Зауралье, а в Уральском экономическом районе – там и в городах пить нечего. А факт огромной заболеваемости и смертности в Средней Азии связывать с гибелью моря нельзя, как нельзя людям пить воду из арыков. Да, питьевой воды нет. Но где были руководители, обязанные заниматься обеспечением населения питьевой водой? Дворцы строили, виллы строили, а до водопровода и канализации руки не доходили. А возьмите выгребные туалеты: из них вся гадость идет прямо в грунтовые воды, а оттуда в арыки, откуда люди воду, которую пить нельзя, всё-таки пьют. Больниц нет, поликлиник нет, бань нет, аптек нет, и к тому же – это слова президента АМН СССР Покровского, – если женщина беременна в 35 лет 8 раз – это уже не женщина. Ждать от неё, что она даст здоровое потомство?.. Там, где большая рождаемость, там и большой отсев. Ну, не было бы орошаемых земель, – что, они бы жили лучше, что ли? Сейчас принято винить во всем Минводхоз, и самое интересное, что такая мимикрия тех, кто в недалёком прошлом был сторонником переброски рек, восторгался строительством каналов, а теперь почувствовал иную конъюнктуру, даёт возможность им сразу стать «чистенькими». Чего стоит,
Полад Аджиевич – человек грамотный, да к тому же азербайджанец по происхождению, так что все эти восточные дела знает не понаслышке. Хотя, защищая честь мундира (что, впрочем, достаточно естественно), он и утверждает, будто обмеление Арала и образование сбросовых озер на климат региона не влияет, что не существует доказательства переноса с осушенного дна моря на дальние расстояния солей, однако согласен: «В использовании воды много бесхозяйственности», «в Арнасай и Сарыкамыш попадает только сильно минерализованная вода сбросных коллекторов», и «эти сбросные коллекторы – результат того, что мы опоздали со строительством крупных регулирующих сооружений на Амударье и Сырдарье». Определена позиция Полад-заде и относительно засоления орошаемых земель: оно имеет место там, где не был своевременно построен дренаж. «Но не надо забывать, что на строительство дренажа в свое время был наложен запрет. Внедрение этого мероприятия характеризовалось властями как вредительство»…
Письмо в редакцию
«Не наша вина, что гибнет Арал. Мы просто делали свое дело…»
Написал его Георгий Васильевич Горбатов, член КПСС, а переслано оно было в журнал «Дружба народов», редакция которого командировала меня на I Всесоюзное совещание «Экология и литература», познакомив предварительно со всей почтой на тему экологии. Я не случайно привожу столь обширные выдержки из этого любопытного человеческого документа, поскольку в нём очень ярко выражен взгляд на Арал, который разделяют очень многие из тех, кто имеет к аральским проблемам самое непосредственное отношение.
«По профессии я лётчик, – пишет Горбатов, – причем со времен Великой Отечественной войны. После победы над фашизмом демобилизовался из армии и с лета 1946 года работал штурманом 239 авиаотряда ГВФ, обслуживал Каракалпакию, Хорезмскую область и прилегающие к ним территории. После учебы в Ленинграде работал в той же должности в Ташкенте, часто летал в Нукус, Муйнак, Чурук и другие пункты среднеазиатского региона. Долгое время работал штурманом-аэрофотосъемщиком, фотографировал будущую трассу Каракумского канала, а затем часть готового и продолжающего строиться русла рукотворной реки в пустыне. Наш экипаж вместе с самолетом месяцами базировался в Ашхабаде, Джусалах, Кзыл-Орде, Нукусе, Ургенче, Чарджоу. Так что все, что касается аральской проблемы, я знаю не понаслышке…
Конец ознакомительного фрагмента.