Арарат
Шрифт:
Оксана встретила Асканаза с нескрываемой радостью. Схватив за руку, она провела его в комнату.
— Ночью, при свете, я не смогла хорошенько разглядеть тебя, Асканаз Аракелович. Как ты изменился!.. Почернел, глаза ввалились. Ну, садись, садись… Миколу послала к соседям, — продолжала она, — там часто собираются дети. Я заставляю Миколу ходить туда — пусть развлекается. А Аллочка там…
Оксана указала на дверь, которая вела в чулан, служивший кухонькой. Оттуда был выход во двор.
Асканаз приоткрыл дверь. Сидя на скамейке, Аллочка заплетала волосы кукле. Асканаз приласкал девочку
Когда они вернулись в комнату, Оксана, понизив голос, таинственно сообщила:
— Я хочу порадовать тебя: час тому назад встретилась со связным Аллы в хлебной очереди. Это семидесятилетний старик, он занимается починкой обуви. Ты пойдешь к нему и возьмешь с собой вот эти старые башмаки… Остальное он знает..
Асканаз улыбнулся.
— Дорогая Оксана, я очень тронут… Благодарю тебя, но я уже видел Аллу…
— Ты видел Аллу?! — радостно воскликнула Оксана. — Говорил с нею, рассказывал ей про меня?
— Видел и рассказал. Да и пришел сюда с ее разрешения.
— Ой, как хорошо, что ты пришел! Ты знаешь, я всю ночь мучилась, думала о том, хорошо ли поступила, что просила прийти: а вдруг это принесет вред, а вдруг спасение Марфуши помешает вам?..
— Спасение Марфуши входит в нашу задачу! Каждый честный человек нужен родине, так что не волнуйся.
— Эх, я живу только воспоминаниями. Как хороша была та ночь, когда мы вместе любовались восходом солнца!.. Помнишь? Когда же вернутся прежние счастливые дни, когда?
Асканаз читал на лице Оксаны терзавшие ее мысли.
— Тогда мы были свободны и счастливы, — мягко сказал он. — А сейчас нужно действовать, чтобы вернуть эти дни.
— Ах, как хорошо было бы, Асканаз, если б ты всегда был с нами! Но нет, какие я глупости говорю… Да, я хотела спросить: может ли случиться, чтобы ты встретился с моим Павло? Если встретишь его, ради бога, не проговорись ему о болезни Аллочки! Он такой впечатлительный!
— Может быть, тебе удастся увидеть его даже раньше, чем мне, Оксана. Не вечно же будут сидеть в Краснополье фашисты.
— Если б скорей!.. Но ты спешишь, Асканаз? Погоди, выпей хотя бы стакан чаю.
— Ничего не надо, Оксана. Сейчас придет Остужко.
Глаза Оксаны наполнились слезами.
— Хотя бы с Аллой ничего не случилось. Ведь она совсем не бережет себя…
В дверь постучали.
— Скорей иди в чулан, к Аллочке, я узнаю, кто стучится… — шепнула Оксана.
Асканаз скользнул в чулан.
Оксана открыла входную дверь и отступила в смущении. В комнату вошел Василий Власович. Он протянул Оксане холодную руку и всмотрелся в ее лицо, залитое слезами.
— Что случилось? — быстро спросил он.
— Аллочка у меня прихворнула. Только что уложила ее в постель.
Весь разговор ясно доносился до Асканаза. Он шепнул Аллочке, чтоб она легла на скамейку и закрыла глаза, потому что так хочет мама.
Девочка покорно позволила укрыть себя тоненьким одеяльцем, лежавшим на скамейке.
— Ну, ну, у такой заботливой матери, как вы, ребенок долго болеть не будет, — приветливо отозвался Василий
Сердце у Оксаны екнуло, но она не подала виду.
— Такие уж времена настали, что каждый только о себе думает. Никто не может отвечать за другого, — ответила она, сама удивляясь своей выдержке.
— Это, конечно, правильно. А все-таки нехорошо она поступила, неправильно! Но оставим это. А ведь я пришел к вам с радостной вестью…
В лице Оксаны не дрогнул ни один мускул.
— Что вы, какая для меня может быть радость? Девочка у меня заболела, я сама не своя…
— Ну, это временно, пройдет… — Тут Василий Власович осторожно огляделся: — Вы никого не ждете?
— Да кому я нужна?… Нет, я никого не жду.
— Вот и хорошо… — и Василий Власович осторожно вытащил из внутреннего кармана конверт, вскрыл его, извлек из него другой, меньшего размера, и, протягивая Оксане, сказал шепотом: — Вот тут письмо от Денисова, нужно его передать Алле Мартыновне. Мое-то положение щекотливое, сами знаете. А вы, как советская патриотка, обязаны помочь нам связаться с партизанами. Это письмо вы должны лично передать Алле Мартыновне и никому, слышите, никому, даже самому близкому человеку не говорить об этом!
Асканаз тревожно прислушивался. Голос Василия Власовича все больше казался ему знакомым. Где он его слышал? И при каких обстоятельствах? Но сейчас даже это было не так важно, как то — сумеет ли Оксана сохранить выдержку, дать должный ответ? Разгадает ли Оксана, что ее хотят спровоцировать? Сохранит ли выдержку? Ведь это так соблазнительно: обрадовать сестру письмом Денисова, оказать помощь партизанам! Асканаз затаил дыхание.
— Я вам и в прошлый раз говорила, Василий Власович, у меня нет никаких сведений о сестре, — послышался мягкий голос Оксаны. — Тем более не представляю себе, как можно передать ей письмо. Возьмите его, пожалуйста. Что же касается партизан, то мне ничего о них не известно, и никакой помощи я им, конечно, оказать не могу. Я сама нуждаюсь в помощи, где уж мне помогать другим? Вы человек бывалый, Василий Власович, подыщите более подходящих людей. Спасибо вам за то, что заходите ко мне, хотите меня утешить. Только прошу меня ни во что не вмешивать, у меня своих забот достаточно.
И Оксана положила письмо на стол перед Василием Власовичем.
— Так, так… — скрывая раздражение, произнес Василий Власович. — Нехорошо такой толковой, культурной женщине, как вы, открещиваться от помощи патриотам, к тому же для вас это никакой опасности не представляет. А письмо пускай все же останется у вас…
— Нет, Денисов никогда не пересылал писем жене через меня! Я так редко встречалась с сестрой и с зятем, что как-то чуждаюсь их. К тому же Алла постоянно разъезжала с мужем и редко писала мне. Так что вы совершенно напрасно предполагаете, будто я знаю, где она находится сейчас.