Аравия. Прошлое и настоящее

Сенченко Игорь

Во времена легендарных царей Давида (конец XI в. — ок. 950 г. до н. э.) и Соломона (правил в 965-928 гг. до н. э.) суда финикийцев регулярно посещали богатые города-порты Южной Аравии и Индии, швартовались у причалов Дильмуна, Джубейля и Малабара и, можно сказать, довольно плотно контролировали торговлю в Древнем мире. Именно финикийцы оказали помощь царю Соломону при постройке первого израильского флота, а потом «водили и корабли его», как гласят легенды, в древние блистательные царства Южной Аравии, в Индию и на Цейлон. За две тысячи лет до Васко да Гамы они по поручению фараона Нехао II (правил в 610-595 гг. до н. э.), нанявшего их на службу, за три года обошли на судах африканский

континент.

Из Индии и Персии, Аравии и Африки финикийские негоцианты вывозили золото и серебро, сандаловое дерево и слоновую кость, жемчуг и благовония, драгоценные камни и экзотических птиц и животных. Через Красное море и Суэцкий перешеек все эти богатства попадали в Тир, а оттуда — через Геную и Венецию — в Европу. Границы распространения финикийской торговли пролегали — в масштабах современного мира — от Англии до Индии и от Крыма до Сенегала.

Финикийцы открыли практически все основные морские торговые пути прошлого, но сведения о них держали в строжайшей тайне. В Древнем мире финикийцы были не превзойденными никем коммерсантами, оптовыми торговцами янтарем и оловом, ими же доставлявшимися из Балтии. Занимались поставками серебра из Испании; и, конечно же, торговали жемчугом, закупавшимся ими на «Острове арабов». Повествования финикийцев о морских экспедициях в «далекие земли» изобилуют вымыслами и небылицами — о Сцилле и Харибде, например. И смысл их, думается, состоял в том, чтобы запутать «мореходов-нефиникийцев», сбить их с правильного пути.

Задолго до времен Гомера финикийцы достаточно хорошо ориентировались на просторах всех известных тогда морей и океанов, могли искусно применять астрономию к мореплаванию, выходить в море в ночное время суток. В Средиземном море они контролировали Сардинию, Сицилию и Корсику. Торговые суда, проходившие мимо их прибрежных сторожевых постов в направлении Геркулесовых столпов без специальных разрешений финикийских властей, безжалостно ими грабились и уничтожались. Также поступали, кстати, и карфагенцы, потомки финикийцев. По торговому договору, заключенному ими с Римской Республикой, корабли римлян не могли выходить за пределы Тирренского моря без разрешения Карфагена.

Лиц, виновных в рассекречивании сведений о морских торговых маршрутах, финикийцы, как правило, казнили. Капитанов «чужих судов», осмеливавшихся вторгаться «без спроса» в пределы «подвластных им морей и океанов», они прилюдно пороли, а потом подвергали смерти. Финикийцы обладали уникальными для своего времени сведениями о землях, царствах и народах Древнего мира. Римский историк-эрудит Плиний Старший (23-79 гг.) рассказывает о том, что финикийцы были не только искусными мореходами, корабелами и маститыми негоциантами, но и опытными земледельцами. В подтверждение тому он ссылается на ставшие известными ему сказания народов Аравии о том, что на Дильмуне и прилегавших к нему островах, во времена проживания там финикийцев, до их переселения в Средиземноморье, имелись якобы плантации по выращиванию винограда и хлопка, дававшие неплохие урожаи.

С учетом всего сказанного о финикийцах неслучайным представляется и упоминание о них в Библии, притом самим пророком Исайей, называвшим финикийцев-мореходов, «владельцев кораблей и купцов Тира», не иначе, как «обладателями моря», «Обладателями суши», по его определению были сезостриды, потомки древних египтян. Один из их правителей, легендарный Рамзес II Великий (правил в 1279-1213 гг. до н.э.), прозванный греками Сезострисом, «покорил много царств и народов». Морем он добрался до Индии, где, как рассказывают Геродот и Диодор Сицилийский, «завоевал города великие по течению Ганга». Пограничные столбы, которыми Рамзес II метил завоеванные ими

земли, сохранились до наших дней, в том числе в Ливане, вблизи Бейрута, и в районе Баб-эль-Мандебского пролива. Получается, что в масштабах своего времени древние египтяне или сезостриды, как их называет пророк Исайя, действительно могли именоваться «обладателями суши» — ведь почти весь известный тогда Древний Восток лежал у их ног.

Первым, кто поведал «образованным народам мира» о финикийцах, был «отец истории» Геродот. Ссылаясь на рассказы, «слышанные им от жрецов» в Египте и в Вавилоне, Геродот утверждал, что столица финикийцев, блистательный Тир, была отстроена ими за 2760 лет до Рождества Христова. Из сочинений Геродота известно, что финикийцы были искусными ткачами и долгое время единственными среди людей мастерами, умевшими окрашивать полотна в пурпурный цвет. Славились они и изготовлением цветных стекол; не имели себе равных в обработке металлов.

«Опрокинул» могущество финикийцев Александр Македонский. Он покорил блистательный Тир (333 г. до н.э.) и «поставил на колени» легендарный «народ мореходов». Римляне довершили начатое им дело. Они «стерли с лица Земли Карфаген» (146 г. до н.э.) — великое наследие финикийцев в Северной Африке. Все это обернулось для человечества невосполнимой утратой. Вместе с «падением Тира» и разрушением Карфагена бесследно исчезли архивы со сведениями тирцев и карфагенцев о разведанных ими морских путях в неведомые дотоле никому, кроме них, уголки мира, о народах, там проживавших, их обычаях и традициях, об открытых ими океанах.

Карфагенцы были выходцами из Тира, а значит — искусными мореходами. Они хорошо исследовали Западное побережье Африки. «Геродот Востока», великий арабский географ, историк и путешественник Аль-Масуди (X в.), в своем знаменитом сочинении «Золотые луга» прямо говорит о том, что при написании этого труда он пользовался трактатом Марина Тирского и приложенными к нему картами, а также заметками карфагенских мореходов.

Сенат Карфагена располагал уникальными архивами, в том числе о морях и странах мира, но они были уничтожены римлянами, все разом, без разбора. Римские сенаторы не хотели, чтобы хранившиеся в этих архивах реляции о военных успехах Ганнибала, заклятого врага Рима, сделались достоянием гласности и изучались потомкам. Не сохранилась, к сожалению, в огне войн и пожарищ и знаменитая Карфагенская библиотека, бывшая под стать Александрийской.

Знание финикийцами водных просторов известного тогда мира трудно переценить. Достаточно сказать, что первым из эллинов, прошедшим Гибралтарский пролив и увидавшим воды одного из океанов, задолго до него изведанного уже финикийцами, был Колей Самосский. И произошло это только в 640 г. до н.э. У слова «океан», кстати, — финикийские корни; происходит оно от слова «огеан», что в переводе с финикийского означает «всеобъемлющий». Его переняли у финикийцев и ввели в лексикон народов мира древние греки (12).

В течение столетий финикийцы держали в своих руках монополию на торговлю балтийским янтарем, тщательно скрывая при этом открытый ими путь в Балтию. Янтарь на рынках Древнего мира котировался высоко, использовался для убранства храмовых и дворцовых сооружений, а также для изготовления ювелирных изделий.

Финикийцы, согласно Геродоту, который, в свою очередь, ссылается на «просвещенные умы» древних персов, покинули обжитую ими Прибрежную Аравию и перебрались в Средиземноморье, «стремясь познать мир и раздвинуть горизонты торговли». Историк Страбон отмечал, что наиболее отчетливо следы финикийцев в Прибрежной Аравии «проступали» на Дильмуне (Бахрейне), где, по его словам, и располагались тогда их главные культовые сооружения.