Аравия. Прошлое и настоящее

Сенченко Игорь

В апреле 1906 г. имело место еше одно серьезное вооруженное столкновение между Абдель Азизом Аль Саудом и Ибн Рашидом. Победу одержал Абдель Азиз. Для Ибн Рашида все закончилось трагически — он погиб. Авторитет Абдель Азиза Аль Сауда среди племен Аравии вырос. Это, в свою очередь, подвело турок к осознанию необходимости безотлагательной корректировки своей деятельности в Аравии и целесообразности создания там — в целях лавирования и балансирования во взаимоотношениях с Рашидитами и Саудитами — механизма «политических качелей». Под прессом неблагоприятных для Турции обстоятельств султан сделал еще один, роковой для него, шаг навстречу Саудитам — вывел турецкие войска из района Эль-Касим, буферной зоны между Недждом (территория Саудитов) и Хаилем (земли Рашидитов).

Взаимодействие

семейств Аль Сауд и ас-Сабах в том, что касалось «собирания под своим крылом» антитурецки настроенных бедуинских племен Аравийского полуострова — одна из доминант сложной политической обстановки, складывавшейся на Аравийском полуострове в период «пробуждения нациии».

В марте 1910 г., сообщал в МИД Российской империи консул А. Орлов, в Кувейт прибыл эмир Абдель Азиз Аль Сауд в сопровождении большой свиты. Повидимому, делает вывод русский дипломат, «составилась коалиция, в которую вошли Абдель Азиз Аль Сауд со своими людьми, шейх Мубарак, за спиной которого 1 тысяча хорошо подготовленных в военном отношении всадников, и племя аджман. Общая численность новой политической коалиции в Аравии — 10 тысяч человек». Одной из ее целей является «отстранение от власти... Рашидитов», сторонников Турции.

В центрах политической активности в Аравии, замечает А. Орлов, «с нетерпением ожидают известия о столкновении, которое, есть основания считать, сыграет важную роль в вопросе объединения арабов Севера под властью Неджда» (193).

Рассказывая об антитурецких выступлениях арабов Аравии языком документов Архива внешней политики Российской империи, нельзя не упомянуть об «антитурецком мятеже в Катаре». Так турки-османы назвали первое (в масштабах целого шейхства) из антитурецких волнений в истории национально-освободительного движения Аравийского полуострова.

Будучи недовольным размещением в Катаре турецкого гарнизона (1871 г.) и последующим увеличением его численности, правитель Катара Касем Аль Тани, личность, по словам российских дипломатов, «свободолюбивая и независимая», поднял восстание. Подавлением его занимался лично губернатор Басры Хафиз-паша, в ведении которого находился Катар. Размах антитурецкого выступления племен Катара, эхом отозвавшегося во всей Аравии, не на шутку встревожил турок. Архивные документы свидетельствуют, что к событиям в Катаре приложили руку англичане. Их целью было выдавить Турцию из Катара. И использовать впоследствии «неопределенность границ» этого шейхства в собственных интересах — чтобы «шире трактовать вопрос о пространстве, входящем в сферу влияния Великобритании в Персидском заливе» (194).

Восстание продолжалось шесть месяцев. Турецкий десант, высадившийся в Эль-Бида’а, у стен древней столицы Катара, в феврале 1872 г., был наголову разбит повстанцами. «Лишь небольшая часть турецкого гарнизона, человек около 50, — отмечается в справочно-информационных документах российского консульства в Багдаде, — успела спастись бегством, покинув Катар на судне». Поражение турок в Катаре характеризовалось российскими дипломатами как «сокрушительное», а само восстание катарских племен, как событие и для арабов, и для турок — знаковое (195).

Режим в турецких владениях в Аравии, отмечается в информационно-справочных материалах российского консульства в Багдаде, «несущий с собою повсюду лишь притеснения и злоупотребления», глубоко не симпатичен арабам, которые «привыкли к независимому образу жизни». Режим этот «вызывает среди них лишь недоверие и недовольство, которые заставляют арабов зорко следить за мероприятиями турецких властей и чутко прислушиваться к самым малейшим переменам в политической жизни их сородичей по пустыне. Естественно, что при таких условиях поражение значительного турецкого отряда (500 чел.) в Катаре способно лишь еще больше уронить престиж названного правительства в глазах хотя и подвластных, но не сочувствующих ему арабских племен» (196).

Победа, одержанная над турками племенами Катара, отмечали российские дипломаты, «рассеяла миф о несокрушимости власти Османской империи в Аравии», показала и бедуинам Катара,

и племенам других прибрежных шейхств, что, объединившись, «похоронить турецкое владычество в сыпучих песках Аравии можно», и что арабам это под силу.

Документы Архива внешней политики Российской империи свидетельствуют, что к 1902 г. процесс «пробуждения национального сознания» затронул уже несколько крупных районов Аравийского полуострова и Месопотамии. Четыре области, сообщал в июне 1902 г. российский генеральный консул в Багдаде, — Ирак, Неджд, Хиджаз и Йемен — «все более и более деятельно стараются подвизаться на исторической сцене, побуждаемые к этому пробудившимся сознанием своих сил» (197). При этом Ирак и Неджд «настолько тесно связаны между собой, что всякое движение в первом отражается подобным же движением во втором» (198). Говоря конкретно о Неджде, сообщали российские дипломаты, можно смело утверждать, что в основе всего там происходящего сегодня «лежит династическая борьба» древнего и влиятельного рода Саудитов, «господ Эр-Рияда», с союзным Турции семейным кланом Рашидитов, «господ Хаиля». «На сторону первых (Саудитов) склонились практически все прибрежные шейхи Неджда». К ним примкнул и кувейтский шейх Мубарак ас-Сабах, «приверженец и покровитель Саудитов». Шейхи Эль-Катифа, Бахрейна, Катара и «Берега пиратов», Омана и Адена — «сочувствуют делу Саудитов» (199). На стороне последних и «английская политика, а также, кажется, и политика всех государств христианской культуры, от времени до времени показывающих свои флаги у гостеприимных берегов Неджда» (200).

Что касается партии «господ Хаиля», то она, по мнению российских дипломатов, явно уступала партии Саудитов, «господ Эр-Рияда»; и прежде всего с точки зрения ее внутреннего единства. Будучи составленной большей частью из «покоренных ... племен Центрального Неджда, связанных между собой лишь силой оружия Рашидитов, — отмечается в документах Архива внешней политики Российской империи, — а поэтому и несколько тяготящихся их принудительно подчиненным по отношению к ним положением, такая партия едва ли могла противиться партии Саудитов».

В противоположность «партии Рашидитов» она отличалась «единством цели племен, в нее входивших, а главное — широкой поддержкой среди всего населения обширной Аравии». Племена приморского Неджда, отмечали российские дипломаты, представляли собой «группу народов, объединенных принципом гораздо более жизненным и идейным», чем «удерживаемые силой оружия в подчинении Рашидитов племена континентального Неджда», — надеждой на независимость (201).

Рисуя портреты двух крупных, враждебно настроенных друг против друга, «племенных партий» Северной Аравии, Саудитов и Рашидитов, российские дипломаты довольно точно передавали их главные черты, хорошо отражавшие внутреннее состояние обеих «партий». В первом случае — это добровольное объединение, общность цели и, как результат, — эффективность действий. Во втором — отсутствие «целевой гармонии», «призрачность единства». И, как следствие, — ничтожно малая, практически нулевая результативность деятельности.

«Политический и вооруженный спор» Саудитов с Рашидитами, как совершенно справедливо отмечали российские дипломаты, зримо отражался не только на характере межплеменных отношений в Аравии, но и на состоянии англо-турецкого противостояния на полуострове (202).

Успех в борьбе сопутствовал Саудитам. «Симпатии, оказываемые Европой Приморскому Неджду (направление к его берегам своих военных кораблей, обмен дружественными письмами), являются куда более как действенными», говорится в одном из донесений российского консула в Багдаде. Особенно в сравнении с «вялым заступничеством турецкого правительства за дело Рашидитов», которое выражается в «посылке в Кувейт полуголодных базалтонов в целях попытаться расколоть ряды сторонников Саудитов». Неспособность турецких властей удерживать в своих руках «рвущиеся к свободе племена Аравии», что особенно рельефно, по мнению российских дипломатов, проявлялось на фоне успешных действий «партии Саудитов», крайне негативно отражалась на «престиже Турции в глазах всей Аравии» (203).