Аравия. Прошлое и настоящее
Шрифт:
Придание организационных форм всеарабскому национально-патриотическому движению путем создания его координационных центров в Париже («Лига арабского отечества», «Центральный сирийский комитет») и в Каире («Центральный комитет Оттоманской партии децентралистов») содействовало дальнейшей динамизации этого движения. Повсюду на Арабском Востоке, сообщали российские дипломаты, стали появляться дискуссионные клубы и культурно-просветительные общества.
Особенно выделялся в этом плане Бейрут — один из крупнейших на Арабском Востоке центров торговли и образования. Там действовал «Комитет реформ», широко известная в арабском мире общественно-политическая организация. Главная идея ее, состоявшая в приобретении «национальной автономии» (в данном случае для Сирии) получила
В 1913 г. в Париже собрался Всеарабский конгресс национально-патриотических сил. Выступление на нем младотурков, по отношению к которым арабы испытывали поначалу симпатии и возлагали на них определенные надежды, показало, что политика Турции в «арабских провинциях» едва ли коренным образом изменится и под младотурками, и будет, судя по всему, представлять собой «половинчатость реформ и принудительную ассимиляцию народов»(224).
Весной-летом 1913 г. Абдель Азиз (при поддержке правителя Кувейта шейха Мубарака и стоявших за ним англичан) захватил Эль-Хасу, важную в стратегическом отношении провинцию во владениях Турции в Восточной Аравии, а затем и весь Недждский санджак.. Эти победы, отмечали российские дипломаты, свидетельствовали, что «национально-патриотическое движение на Аравийском полуострове стало приобретать наступательный характер» (225).
Население Аравии, сообщал в мае 1913 г. русский консул М. Попов, — полностью на стороне Саудитов и их сторонника шейха Мубарака. Подтверждением тому — взятие Абдель Азизом (апрель 1913 г.) города Эль-Хуфаф, «население которого напало на турецкий караул, перебило часовых у крепостных ворот и впустило в город воинов Абдель Азиза». В Катифе, продолжает русский дипломат, «войска последнего вообще не встретили никакого сопротивления со стороны турок - гарнизон в панике бежал». Удивительно, но факт, восклицает А. Попов, — «весь Недждский санджак был очищен от турок в течение нескольких дней и почти без кровопролития»(226).
Для турецких властей в Багдаде выступление Абдель Азиза Аль Сауда явилось, по словам М. Попова, «полной неожиданностью». Усыпленные его «заверениями в полной покорности турецкому правительству» и «письменными проявлениями верноподданнеческих чувств к нему», турки к такому развороту событий «оказались не готовыми, и были загнаны в угол». Они опасались, и вполне обоснованно, говорит М. Попов, «как бы и другие арабские шейхи не последовали этому примеру». Основания для таких опасений были, и серьезные. Население Аравии, по словам русского дипломата, «недолюбливавшее турок вообще, а нынешнее правительство в особенности», к Абдель Азизу относилось, напротив, «сочувственно» (227).
Турецкие власти в Аравии и Месопотамии, сообщал М. Попов, во всем происходившем склонны были видеть «руку Англии», и правильно. Смысл ее устремлений состоял в том, отмечал дипломат, чтобы, во что бы то ни стало, «закрепить за собой все побережье Эль-Хасы» и, таким образом, довершить начатое дело — «превратить Эль-Хасу во второй Кувейт». Ведь там к тому времени позиции Англии были уже неоспоримы (228). «Нелюбовь к туркам здесь настолько велика», писал М. Попов, что как в Месопотамии, так и в Аравии повсеместно можно слышать сегодня одни и те же слова: «Довольно турок!»
Национально-патриотическое движение в Аравии накануне Первой мировой войны имело своей целью освобождение арабов от гнета и произвола Турции. При этом идея о смене Турции, старого сюзерена, на нового властелина, Англию, более сильного, была арабам тогда совсем не чужда. На политическом менталитете бедуинов Аравии сказывался веками вырабатывавшийся у них инстинкт самосохранения и защиты от врага посредством «припадания к сильному», путем поиска достойного союзника-покровителя, как гаранта безопасности на случай непредвиденных родоплеменных или межплеменных катаклизмов.
«Недовольство нынешним турецким правительством, — отмечается в донесениях российских дипломатических миссий, — принимает все большие и большие размеры. Арабские племена, видя слабость турок, открыто отказываются платить налоги... Если турки и решатся направить в Аравию
Большую моральную поддержку арабам Аравии в их борьбе с турками оказывало, по сообщениям российских дипломатов, «ядро национально-патриотических сил Ирака Арабского» во главе с «Национальным обществом знаний». В истории народов Аравийского полуострова оно широко известно под названием «Национального клуба» («Эн-нади аль-ватан»). Общество это было учреждено с разрешения турок, и с одной единственной целью — «попытаться снять накал страстей, полыхавших вокруг темы о недостаточности внимания турецких властей к вопросам распространения просвещения в крае», к изучению населением арабского языка и к «сохранению арабского культурного наследия». «Национальный клуб» объединил и сплотил образованных и патриотически мыслящих арабов. И превратился со временем из общества культурно-просветительного в сообщество национально-патриотическое, с ярко выраженной антитурецкой окраской его деятельности. Члены «Национального клуба» поддерживали отношения с «сирийскими и египетскими патриотами, с арабскими национальными комитетами в Париже и Каире» (231).
В Архиве внешней политики Российской империи хранится уникальный документ — копия телеграммы председателя «Эн-нади аль-ватан», адресованная от имени населения вилайета великому визирю, а также министру внутренних дел Турции. Документ этот, резкий и ультимативный по форме и содержанию, был беспрецедентным для турок за всю историю их владычества в Аравии. Игра, которую ведет турецкое правительство, говорилось в телеграмме, «окончится тем, что правительство будет вынуждено безотлогательно приступить к осуществлению децентрализации, и сделает это не на словах, а на деле. Никакого соглашения между вами и нами не произойдет, пока правительство не сменит местных чиновников юстиции, жандармерии и народного просвещения, не знающих арабского языка, языка Корана, и приносящих вред местному населению. Жители... просят вас поспешить с проведением коренных реформ; оно (проведение реформ) не может удовлетвориться теми частными уступками, которых добилась Сирия. Наша Родина нуждается в большем, и для нее это — вопрос жизни. Комитет «Эн-нади аль-ватан» не может поступиться насущными интересами арабов. Чтобы доказать истинность своих намерений, пусть правительство начнет реформы с замены местных чиновников арабами или лицами, знающими арабский язык. Если правительство этого не сделает, то мы не будем больше верить его обещаниям.
Музахим ас-Салим» (232).
Ответа турок на эту телеграмму не последовало. Османская империя на Арабском Востоке буквально трещала по швам под натиском национально-патриотического движения арабов. Огонь свободомыслия опалил Сирию, Бейрут, и в 1913 г. разгорелся и заполыхал в Аравии. Турецкое правительство, занятое войной на Балканах, было не в состоянии действовать в своих владениях в Аравии и в Месопотамии решительно и масштабно. Оно «абсолютно не располагало необходимыми для этого военными возможностями». Турецкие власти на местах, сообщал М.Попов, «бездействовали и не пытались оказать никакого сопротивления национально-патриотической агитации». Прокламации-обращения египетского и парижского комитетов распространялись повсеместно (233). Активное участие в пропагандистской работе принимали «агенты известного общественного деятеля из Басры Талиба Накиба-заде». Благодаря щедрой финансовой поддержке со стороны состоятельных арабов ему удалось, как сообщали российские дипломаты, превратить некоторые из местных арабоязычных печатных органов, газету «Дустур», например, в «рупор пропаганды идей децентрализации»(234).