Арбалетчики князя Всеслава
Шрифт:
— А кто он такой, этот ваш… как там его? Дундук?
— Дундул? Да пастушок наш придурковатый! Прыщавый, замызганный, и несёт от него вечно козлятиной! Наверное, он как раз с козами и «это самое», хи-хи!
— А что, у вас так хорошо оплачивается работа пастуха? — включил мента Хренио.
— Да какое там! Кто еды ему даст, кто тряпку какую поношенную, редко когда кто расщедрится на медяк. Я даже удивилась, когда этот нищеброд серебряную монету мне показал!
— Вот такую? — испанец показал ей гадесский серебряный шекель из тех, которыми
— Точно! — подтвердила Астурда, — Голова в шкуре, рыба, значки какие-то не наши — да, именно такую!
Мы с Васькиным переглянулись и поняли, что думаем об одном и том же. Увы, мент оказался прав в своих предположениях. Когда мы пошли искать Тордула, то на месте его не нашли. Нам неопределённо указали в южном направлении, где мы уже за деревней ниже по реке увидели толпу из наших сослуживцев и местных пейзан. На прибрежных камнях лежал труп, в котором деревенские опознали незадачливого пастушка Дундула. Мы снова переглянулись и обменялись понимающими кивками…
К вечеру вернулись следопыты с собакой, которые тайно проследовали вниз по реке и нашли место, где по их мнению злоумышленники могли свернуть в сторону от неё. Что характерно — в западном направлении. Явные следы отпечатывались на дне речки и ниже по течению, но они показались следопытам какими-то слишком уж явными, оставленными нарочно, а вот несколько выше, за широким плоским камнем, от тропы ответвлялась другая, на запад параллельно долине, и на ней собака нашла простенькую стеклянную бусинку, запах которой привлёк её внимание. По словам деревенских, из таких бусинок состояли браслеты дочери похищенной женщины.
Хоть мы и шифровались, кто-то всё-таки заметил наши следственные действия и заложил нас командованию. Утром наш «почтенный» вызвал нас обоих и предложил нам действовать открыто, пообещав похлопотать о достойной награде, если мы действительно сумеем помочь. Испанец не стал отнекиваться и признался, что «у нашего князя» служил в охране порядка, чему наш командир изрядно обрадовался. Он был воином и прекрасно разбирался в стычках, засадах, манёврах и тому подобных чисто военных делах, но в своих способностях сыщика уверен не был, и человек, понимающий хоть что-то в сыскном деле, оказался для него счастливой находкой. А что простая погоня вряд ли окажется успешной, наш командир уже понял.
— Это очень хорошие воины — лучших я не встречал, — неохотно, но честно признал Тордул, — Мы, иберы, понимаем толк в скрытном подходе, внезапном нападении и уходе, мы вообще обычно так и воюем, но эти… Я не уверен, что в «лесной войне» мы окажемся лучше их. Если только перехитрить? Но как? Я не сажусь играть в кости с тем, кто зарабатывает этим на жизнь, а сейчас мы должны сделать именно это!
— А как ты думаешь, почтенный, будут ли они ожидать нашей засады, когда отойдут достаточно далеко? — вкрадчиво поинтересовался Васкес.
— Я бы на их месте не ожидал. Погони сзади — да, но не засады спереди, — согласился начальник, поразмышляв, —
— Для начала я бы определился, куда они уж точно не пойдут, — заметил мент, — Как насчёт Кордубы?
— Почтенную Криулу в Кордубе знают, да и досточтимый Ремд там — не последний человек. На их месте туда бы я точно не сунулся.
— Хорошо, Кордуба отпадает. Как насчёт Илипы?
— Ну, я бы не зарекался, но сомневаюсь. Она ведь на берегу Бетиса. Мы-то прошли по реке, а они идут по земле, и первый же встречный отряд бунтовщиков…
— Ясно. Мелкие городки?
— То же самое. Я бы на их месте вообще не спускался в долину там, где она охвачена мятежом. Это ж надо прорываться с боем. Они отличные бойцы, но в открытом поле и таких нетрудно задавить численным перевесом.
— Эти ребята вообще вряд ли пойдут туда, где велик риск нарваться на драку, — вставил свои двадцать копеек и я.
— Почему ты так решил? — заинтересовался Тордул, — На руднике они не трусили!
— Но и не рисковали без нужды. Просто выполнили приказ того, кто им платит. С чего бы им в дальнейшем поступать иначе?
— Ты тоже считаешь, что они наёмники?
— А кем же им ещё быть? По всем признакам наёмники, причём не из дешёвых.
— Это точно, — согласился Хренио, — Наверняка побольше нас получают — и намного больше…
— Не удивлюсь, если даже больше меня, — покачал головой и наш командир, своим жалованьем перед нами никогда не хваставшийся, но наверняка получавший поболе нас не «на», а «в».
— Но в той же монете, что и мы, — добавил я.
— Откуда сведения?
— Убитый пастушок предлагал одной девице за любовь гадесский шекель. Где и у кого он мог его заработать? И если заработал раньше и всё-таки решился потратить его на бабу, то почему решился только вчера?
— А это точно?
— Я показал девушке такой же шекель из своего кошелька, и она опознала монету, — подтвердил испанец.
— Понял! Думаете, похищенных ведут прямо в Гадес?
— Не обязательно, — возразил Васкес, — Я бы упрятал их в какой-нибудь мелкий городишко на самом краю мятежных земель, но ближайшем к Гадесу.
— Почему?
— Похищение совершено для давления на досточтимых Тарквиниев.
— Ты уверен? Я думаю, что ради выкупа!
— Слишком опасно для них. Похищенные их видели и могут узнать потом.
— Верно… Проклятие! Они же их, значит, собираются убить!
— Или продать в рабство где-нибудь в северных странах, где смуглые брюнетки так же редки, как здесь светлые блондинки.
— Ну спасибо, утешили! — хмыкнул Тордул.
— Но только после того, как выжмут из нашего досточтимого хозяина всё, что удастся. И делать это удобнее всего не слишком далеко от Гадеса, — закончил мент.
— Ну, если так — путь это неблизкий, и время опередить их у нас есть, — командование ощерилось хищной ухмылкой, — А людей я наберу, будут люди…