Арбалетчики в Карфагене
Шрифт:
Как раз в те дни, когда Арунтий отдыхал за городом — явно знал заранее и обеспечил себе полную непричастность — Ганнибал ввёл в город часть своих ветеранов, обеспечив себе тем самым силовую поддержку. Ещё не военный переворот, но уже его подготовка, если вдуматься.
— Теперь Совет Ста Четырёх разгонит на хрен и будет править сам! — прогнозирует Серёга.
— Не разгонит, — поправляет его Юлька, — Иначе это было бы известно. Правда ведь, Макс?
— Вроде, разогнать не должен, — припоминаю я то, что читал когда-то, — Часть полномочий только перетянет на суффета, то бишь себя, а часть — на Народное собрание. Ну и, вроде, ограничит срок пребывания в Совете Ста Четырёх до одного года. Сейчас они пожизненно туда попадают, а будут
— А чё, коррупции тогда в натуре может меньше стать! — предположил Володя, — За год хрен успеют нужными связями обрасти!
— Ага, в теории! — хмыкаю я.
— А на практике чего?
— А ты прикинь сам. Я даже не буду говорить о способности кухарок управлять государством…
— Ну, так уж прямо и кухарок?
— Я утрирую для наглядности. Вот представь себе, ты — ну, не кухарка, а целый гончар-горшечник, гы-гы! Умелый, квалифицированный, сын и внук горшечников. Честный, работящий, уважаемый коллегами по ремеслу и соседями по дому и кварталу. В общем — авторитетный работяга. И вот избирают тебя в означенный Совет Ста Четырёх…
— Горшечника?
— А почему нет? Ганнибалу реальная власть нужна. А для этого ему как раз такой Совет и нужен, в котором подавляющее большинство ни хрена в государственных делах не понимает и поэтому тупо поддерживает своего компетентного лидера. "Какой рабочий от машина имеет умный голова?" — ради прикола я ввернул цитату из Демьяна Бедного, — Если он решит вопрос с оплатой этих выборных "народных представителей" — скорее всего, именно таких и наберёт. Но это — так, к слову. Итак, допустим, ты избрался, получаешь хорошее жалованье, руками больше не работаешь, в глине их не мажешь, а работаешь головой — ну, в глазах своих соседей-избирателей — обсуждаешь какие-то жутко важные вопросы, голосуешь за что-то там непонятное, что Ганнибал подскажет или кто из его людей, в общем — вершишь государственную политику. Поди хреново?
— Загребись! Предел мечтаний для простого работяги! Теперь он за Ганнибала кому хошь глотку порвёт!
— Ага, первые полгода. А потом призадумается о будущем. Год-то ведь кончится, а с ним — и срок полномочий. На второй срок избираться нельзя — никому нельзя, ни проклятым олигархам, ни ему, честному и правильному работяге. Год пройдёт, и куда ему — опять к своим горшкам?
— Ага, после того, как год политику вершил, гы-гы! Хотя — годик на своих горшках перекантоваться, потерпеть, а на следующий снова избраться…
— Если выберут. А выберут ли? Ведь наказов-то ему при выдвижении надавали вагон и маленькую тележку. А какие наказы у "маленьких простых человечков", ты представляешь? Реально все их удовлетворить?
— Да, всё хрен исполнишь… Популярность уже не та, могут и не выбрать…
— Вот именно. И тогда — обратно месить глину всю оставшуюся жизнь и терпеть насмешки каждого второго из соседей и ежедневное пиление жены. Весёлая перспектива?
— Жопа! Полная жопа!
— Вот и будет он вторые полгода думать об этой самой жопе. А теперь представь себе, что как раз в момент этих невесёлых размышлений к нему подкатывается толстосум и намекает, что можно ведь и солидную работёнку по истечении срока полномочий получить, только эту награду заслужить надо. Где-то что-то поддержать, где-то что-то отвергнуть, где-то на что-то глаза закрыть. В общем — помочь сейчас тем, кто поможет ему потом. Один из трёх может и окажется принципиальным и пошлёт подкатывающихся на хрен, а вот два других, скорее всего, согласятся. Так что в смысле коррупции — может и уменьшится, но вот намного ли?
— А хрен её знает…
С политики, как водится, переключились на светские сплетни. Тут, конечно, уже в основном бабы судачили — выпив, покурив… Мы-то ивовые листья курили, к которым привыкли уже как к обыкновенному
Серёга с Юлькой ничего поделать не может и отрывается на "травке" сам, раз уж на вино приналечь не дают. Володя пробует урезонить Наташку, но Юлька тут же вмешивается в это дело, отстаивая женское право "поотжигать". И сразу же переходит к примерам из "высшего света", о котором обе наслышаны уже от соседок. А уж элита карфагенская "отжигает" так, как нам и не снилось. И, как и в нашем современном мире, образ жизни элиты служит излюбленным предметом для обсуждений среди "народных масс". Неважно, что нет газет, журналов, ящика и интернета. Где-то кто-то что-то мельком увидел или услыхал, где-то о чём-то домашний раб проболтался, где-то кто-то из самих участников "отжига" прихвастнул — и слухи ползут, обрастая от рассказчика к рассказчику всё новыми и новыми подробностями. И услыхавшая на рынке новость уже из десятых рук соседка с верхнего этажа, конечно же, знает всё "совершенно точно". И немалая доля правды в этих светских сплетнях таки имеется. И опиум "золотая молодёжь" покуривает, не одну только коноплю, и оргии на вечеринках в элитных домах устраиваются — и не только с рабынями и нанятыми шлюхами-профессионалками, а и со вполне "добропорядочными" девицами и женщинами. А чему удивляться, если в летний праздник Астарты толпы означенных "добропорядочных" под предлогом "священного обычая", на самом деле давно уже не обязательного, стекаются "оторваться" в её храм?
Откровенно говоря, нам и рыночных слухов про такие дела на хрен не нужно. Обезьяньи инстинкты и у элиты зашкаливают, и многие олигархические семейства в Мегаре живут напоказ, а архитектура в ней преобладает греческого типа, с открытыми портиками, лишь матерчатыми ширмочками занавешенными. Это бабы наши туда не вхожи, а мы-то ведь всё это "олигархическое моральное разложение" охраняем, и когда заступаешь вечером в караул и идёшь тащить свою смену — кое-что видно и собственными глазами. Иногда и достаточно многое, если "мероприятие" происходит в том доме, который тебе довелось "бдительно охранять и стойко оборонять"…
— А Мириам-то чего отчебучила! — делится свежей сплетней Юлька, — На днях, когда Арунтий с вами в отъезде был, прямо в доме тусовку собрала! Ну и зажигали же они там! Сама она "травы" накурилась, хи-хи, танцульки затеяла, а платье-то — мало того, что полупрозрачное, всё просвечивает, так ещё и открытое. Она плечами-то двинула, фибулы соскользнули, да всё её "хозяйство" и вывалилось наружу, хи-хи! А Мириам — хоть бы что! Прикололась и вообще устроила стриптиз! А потом…
— Юля, давай с именами потише — слуги слышат, — оборвал я её. Что было "потом", мы и так уже знали от наших иберийских камрадов, нёсших в тот день охрану особняка, и никчему об этом судачить рабам. Хоть и по-русски говорим, кое-какие слова нашим слугам уже понятны, не говоря уж об именах. Но куда там! Единственное, чего я добился — это говорить стали потише, чтоб рабам слышно не было. И видно по Юльке, что не столько осуждает она эту оторву Мириам, сколько завидует её "красивой" жизни.
— Она же, представляете, ни одного праздника Астарты не пропускает! Даже когда замужем была — всё равно в храм ходила! А уж как овдовела — с половиной Мегары перепихнулась! Пять раз залетала и аборт делала! Представляете, как зажигает!
Судя по "пяти разам", информация Юльки прошла через трёх посредников, точнее — посредниц, каждая из которых добавляла по дополнительному разу от себя. Я слыхал только о двух разах — от Велии, которую в симпатиях к Мириам не заподозришь, поскольку взаимоотношения у них — ну, скажем, далеки от дружеских.