Арбин
Шрифт:
– Нет, - протянул он, и приблизился ко мне, - это тебе все равно уже не пригодится. Снимай свое тряпье, Влада.
Я вцепилась в свое платье и сжала губы в тонкую линию.
А не пойти ли тебе нахрен?
– Нет уж, - прошептала я, вставая с места и вмиг делая шаг назад, - и не подумаю!
– Не заставляй меня ждать, Влада! Иначе я не стану ждать ответа от твоего дядюшки…
Я прикрыла глаза, не веря во все это происходящее!
– Не для того вы меня похищали, чтобы ответа от дяди не ждать!
–
– Не буду.
Глаза Арбина загорелись опасным огнем:
– Столько хлопот доставил мне твой ублюдочный дядя, теперь ты вздумала? Я впервые повторяю четвертый раз. Он будет для тебя последним.
Ледяными пальцами я схватилась за края платья и стянула его через голову, задевая свои рыжие непослушные волосы, которые тут же выбились из пучка.
Он ведь ни перед чем не остановится, а жизнь мне слишком дорога. Плевать на это платье, когда на кону нечто большее. Черная ткань выскользнула из моих онемевших пальцев. Я осталась перед посторонним мужчиной в одном белье.
Наконец, Арбин остановился, но лишь для того, чтобы вцепиться внимательным взглядом в мое тело. Я дрожала, совершенно не понимая, как себя вести: угрозы в моей ситуации просто не работали и, мало того, злили этого незнакомца, а страх подавлял меня саму. Я не привыкла бояться, потому что не встречала таких людей.
– Вы даже не представляете, что вам грозит… Это похищение, одумайтесь!
– Повернись, – я выполнила его приказ, потому что понимала, что он все равно сделает свое, только тогда это причинит мне боль.
Тогда этот мужчина выполнит одно из своих ужасных, заставляющих биться сердце быстрее, обещаний.
Я почувствовала хлопок и вскрикнула – большая рука сильно сжала ягодицы, причинив мне боль.
– Хороша.
Повернуться мне не позволили его руки.
– Только худая и измученная. Как раз, что надо.
А в следующий миг я услышала щелчок камеры и задергалась, пытаясь прикрыться и вывернуться из его лап. Я дергалась еще и еще, и в какой-то раз метко попала своему похитителю в ногу.
– Марат! – взревел этот тип и дверь тут же распахнулась, - держи строптивую, пока я подарок ее дяде готовлю.
– Отпустите меня! – взмолилась я и ринулась бежать, пока из одних рук меня передавали в другие.
Еще секунда, и мое тело сильно сжимают руки того мерзавца! Я почувствовала боль в ребрах, когда меня потащили обратно к дивану.
– Вам всем тюрьма светит!
Дыхание сбилось, голос уже садился от криков, а тело саднило от тех следов, что надсмотрщик оставлял на мне своими грубыми пальцами. Я чувствовала его огромные лапы на своей груди, губах, на бедрах и меня тошнило от этого всего! Не выдержав, слезы покатились из глаз от этих мерзких мне прикосновений.
Другой мужчина, главный, стоял поодаль и уже сделал много кадров, и позже я
– Хорош. Руки убрал. Одень ее и уведи обратно, Марат, - услышала я приказ.
Я упала на колени, пытаясь остановить собственные рыдания и дрожь, атаковавшую все мое тело.
– Тронешь ее хоть пальцем – шкуру спущу. Чтобы целой была. Ты понял, в каком я плане?
– Я понял, Арбин.
Еще секунда, и меня полуобнаженную схватили на руки. Почувствовала, как платье всучили мне в руки, и я за него крепко схватилась. Открыв глаза, я посмотрела ненавистным взглядом на этого самого Арбина, но тот уже сидел за своим столом и перебирал какие-то бумаги…
Все эти дни я провела взаперти, ко мне ни разу не заходили. Конечно, у них здесь везде стояли камеры, и даже нужду я справляла под этими чертовыми камерами. Они потому и не заходили, что видели все мои действия и не боялись, что я здесь окочурюсь.
Все-таки прав оказался тот первый надсмотрщик, когда говорил, что я здесь надолго. И запасы еды, что он принес тогда, неумолимо заканчивались – все два бутерброда были съедены, воды вообще осталось на несколько глотков и это при большой экономии…
Что, если дядя не выполнит их условий? Вдруг они оставят меня здесь умирать такой медленной смертью? Или это для них самая сладкая смерть? Я не знала, что применяется к девушкам в таких случаях, но одна догадка о насилии, про которое так часто упоминали здесь, пугала меня больше смерти и выбешивала до ненависти.
Так прошло еще несколько дней. Сидя в холодном подвале, я не понимала, за что он относится так ко мне, ведь вопросы у него были к моему дяде, а потом я поняла, что для таких людей ни морали, ни законы не писаны. За эти дни я успела прокрутить в голове множество вариантов и воспоминаний, и вдруг вспомнила, что дядя пару раз называл слово «Арбин». Хотя, что это меняет? В моем положении абсолютно ничего, кроме тех знаний, что дядя некоего Арбина сильно опасался.
Наверное, сейчас было где-то четыре часа дня, и длился мой третий день заточения, где моим единственным и верным спутником были холод, голод и желание убить этого Арбина.
Глава 3
Звяканье ключей вторгалось в мое сонное пространство глухим звуком. Я приоткрыла глаза, а затем выбралась из жаркого одеяла и осмотрелась. Все тот же подвал, вот только я давно сбилась со счету, какой день я здесь нахожусь. В моей коморке была не сплошная темень, но и палящего солнца тоже не наблюдалось. Наверное, вечерело…
И снова под вечер ко мне кто-то идет. Почему же вечером? Или тот Арбин приезжает сюда только в позднее время? Да, скорее всего так и есть.