Арбин
Шрифт:
Сейчас я поняла, что лучше бы я не отбегала. Лучше бы я осталась придавленная этой чугунной дверью! Совсем обезумел, псих!
Сердце бешено колотилось в груди, пытаясь словно выбраться изнутри, вылететь, сбежать, а на глаза постепенно начала наплывать пелена. Мое тяжелое и громкое дыхание прорезало тишину, как и дыхание Арбина. Он впился в мои глаза своим зверским взглядом, а затем всего за несколько шагов преодолел расстояние между нами. Я попятилась в ответ, смотря на него широко распахнутыми глазами и заодно прощаясь с жизнью.
– Не поверишь, но лучше бы тебя придавило этой дверью
– Я тоже об этом подумала, - успела съязвить я до того, как мужчина помрачнел, и его загребущая ладонь схватила меня за волосы, вырывая из груди болезненный крик.
Волосы были натянуты до предела, и я почувствовала, как он начинает меня тащить. Ноги заплетались, но я была вынуждена плестись следом. Едва я переступила дверь, и мы вышли из коморки, как зверь ускорился и повел меня куда-то дальше. Я не успевала шагать, пыталась вырваться и бороться, однако это лишь еще больше его злило, я чувствовала это. Не прошло и минуты, как меня схватили за кисть руки, причиняя невыносимую боль, и потащили на второй этаж. Я запаниковала еще больше, а от боли хотелось рыдать. Голова нещадно болела, кожа горела от его прикосновений, и на пути в этом доме мы никого не встретили. Совершенно никого.
Пытаясь затормозить, всячески остановиться, я делала себе хуже – Арбина уже невозможно было остановить, и я мысленно начала прощаться со своей жизнью. Едва ли после всего этого я смогу жить дальше, дядя же оставил меня на произвол судьбы, а смерть родителей, кажется, с каждым днем приносила только еще больше боли от осознания, что их действительно больше нет.
Чем старше становится человек – тем лучше осознает реальность и тем больше нуждается в своих родителях.
Почувствовав боль в животе, я вскрикнула и распахнула глаза. Меня с силой отшвырнули, наверное, куда глаза глядят. А глядели они у Арбина на большую кровать. Ударившись об деревянный угол, я, не в силах сдержаться, всхлипнула. Ожидала я смерти – причем легкой и быстрой, но у этого зверя по прозвищу Арбин были другие планы. Запутавшись в шелковых простынях, я с ненавистью посмотрела в глаза Арбину, увидев в его взгляде тонну безумия.
– Мой дядя вас убьет! – выдохнула я, от злости сжимая кулаки.
Наверняка я доставляла ему море удовольствия одним своим жалким видом!
– Сожрет и выплюнет вас, как ничтожество!
– И откуда слов таких понабралась, а? Это все, кто может постоять за тебя? – хриплым голосом спросил он, а на лице его не было ни капли намека на ухмылку.
Он был серьезен и мрачен, как никогда.
– Тогда мне тебя жаль!
Я вздрогнула от его хлестких слов и прикусила губу до боли, лишь бы не верить ему, не слушать и не слышать его ужасных слов. Чертова пелена застилала мои глаза, и сердце от того билось быстрее, что образ мужчины расплывался передо мной. Я ничего не контролировала в этой ситуации.
– У меня есть, кому постоять за меня!
– прошептала я, дергаясь от каждого шага по направлению ко мне. Я вскочила с кровати, стараясь не показывать свой страх.
Зловещая мерзкая улыбка тронула его губы, а после этого его руки потянулись к своей рубашке и принялись расстегивать верхние пуговицы. Янтарные глаза Арбина
– Может быть, ты говоришь о своих друзьях, которым ты давала направо и налево?!
Сделав вдох, я попыталась успокоиться, но паника постепенно захлестывала меня всю с ног до головы.
– Вы не смеете так говорить обо мне! – не выдержала я, а через несколько секунд его хищного приближения я почувствовала его огромные руки на своих запястьях.
Не выдержав напряжения, я закричала изо всех сил.
Это чудовище тотчас же сдавило меня своим телом и прижало к столу. Руки нещадно болели от сопротивления, которое ни к чему не приводило, а ногами я более не могла ударить его – этот урод знает, куда я целюсь. В его больное колено.
– Ублюдок!
– произношу я хриплым голосом, понимая, что из кольца его железных рук выхода более нет.
Он не ощущал моего сопротивления, для него я была сродни моли, от которой он только отмахивался. Воздуха панически не хватало, я ловила его открытым ртом и не могла остановить поток слез от осознания, что сейчас произойдет. Я попыталась закричать вновь, но слишком мало воздуха поступало в легкие, и я закашлялась из последних сил.
– Твой дядя слишком @хуел, если думает, что со мной можно поступать так, как заблагорассудится.
Обнаженным телом я почувствовала его грубую одежду и руки, его руки были везде.
– Ты просто животное! – закричала я с новой силой, дернувшись в его руках и пытаясь выбраться, - животное! Вы животное! Не трогайте меня! – голос охрип на последних словах, и я была больше не в силах звать на помощь.
Сюда никто не придет. Не ворвется дядя с подкреплением. Или полиция. Ждать помощи было неоткуда, и отчаяние захлестнуло меня с головой. Мои силы были на исходе.
В конце концов, никто не войдет в спальню Арбина.
– Я, хоть и животное, но сдерживаю свои слова в отличие от твоего ублюдочного дядюшки! А за гибель моих ребят он еще поплатится, - слышала я безумный шепот и не переставала бороться.
Еще секунда и я чувствую, как моя нога попадает во что-то, и Арбин издает рык с матом.
Ну, вот и все. Мне конец.
Новые слезы потекли из глаз, воздуха не хватало из-за того, что меня сильно прижимали к столу, а его прикосновения вызывали тошноту и спазмы, от которых становилось только хуже.
– Ненавижу, - вырвался у меня хриплый шепот, и я всхлипнула, - это вы ублюдок, а не мой дядя! – закричала я из последних сил.
Я была в капкане его рук, и единственное, о чем я могла позаботиться сейчас – это о том, чтобы кислород кое-как проникал в легкие. Но даже это давалось мне с трудом, отчего руки уже почти не поднимались.
– Это мне тебя жаль, - всхлипнула я, не надеясь уже ни на что, - ты моральный урод, для которого будет свой суд, когда твоя жалкая жизнь подойдет к концу!
Договорить я не успела, потому что в ту же секунду почувствовала боль. Слезы брызнули из глаз, а из горла вырвался дикий крик, парализовав все мое тело. Я зажмурилась, впиваясь ногтями в деревянный стол, и больше не было сил вырываться. Спазмы тошноты и боли сдавливали мое тело от того, как сильно Арбин сжал мою шею своей пятерней. Я не могла дышать.