Арбин
Шрифт:
– Я бы на твоем месте спросил еще: а как же его чувства к тебе? Ведь они были, лиса, и не спорь со мной. Тут ответ печален: он не помнит себя, а тебя – и тем более. Он ничего не знает о сыне, но рано или поздно задастся этим вопросом, ведь по легенде и штампу в паспорте вы женаты с две тысячи пятого года.
Я ошеломленно произношу:
– Получается, если я не вернусь в его жизнь, то он и не вспомнит обо мне? О сыне?
– Вероятно, что если память последних лет не вернется, то и тебя в его жизни, считай, как и не было. Артема и подавно, потому что у них нет никакой связи –
Я замолкаю. Ком в горле почему-то стоит большой, а температура тела повышается. Я чувствовала себя почему-то отвратно.
– Как же быть? – шепчу я, - как он полюбит дитя, которое не помнит… Да и в прежней жизни он его ни разу не видел, а сейчас?..
– Мы надеемся, что с положительными эмоциями в его голове всплывет какая-то информация – на подсознании он вспомнит… Нет, он почувствует родство и только в хорошем свете. Память должна вернуться, но нужная нам. Насколько это возможно, понимаешь, лиса? А для этого нужны и крайне важны положительные эмоции.
– А если не вернется?! – напряженно спрашиваю я.
– А если нет, то его любовь – не сыну, слышишь? Его любовь не сыну, а тебе - еще надо будет заслужить. Это чистый лист, Влада. Мне жаль, но это плата за то, что мы можем слепить другого человека из бывшего насильника и убийцы. А когда ты будешь готова познакомить его с сыном, и гадать не нужно, Арбинский сразу признает и почувствует свою маленькую копию. Но сначала в его жизнь заходишь ты – его законная жена.
Глава 32
Ноябрь, 2009 год.
Ты ли та девушка, которую Арбин брал без согласия? У которой он не спрашивал мнения? Которой безжалостно распоряжался палач? А что, если это именно он - Арбин ждет тебя за дверью? А ты все зовешь его незнакомцем, наивная глупая девочка…
После просторной горячей ванны я ступаю босиком на теплый молочный кафель, возникаю перед длинным в полный рост зеркалом и не отрываю от себя взгляда. Черт возьми, почему же эти ядовитые мысли не могут уйти из моей головы? Как избавиться от них?
Почему порой так страшно, особенно ближе к вечеру?
Убираю темные мокрые волосы с лица и крепко прижимаю их к голове, вглядываюсь в черты своего бледного лица.
Лиса…
Его лиса, пока и если он не вспомнит: кто я, что он со мной делал и как…
«…Вскоре он исполняет обещанное. Я оказываюсь в ванной, потому что чудовище так хочет.
Хочет, и все. Чудовище считает себя правым.
В этой ванной я проводила много времени в одиночестве, уделяя время себе и своим мыслям. Здесь я часто находилась наедине с собой, здесь я лечила себя морально, а эти стены многое знают обо мне. Даже больше, чем знает обо мне сам Арбин, в распоряжении которого, я уверена, вся моя подноготная.
Но сейчас, в эту секунду все иначе. Я тяжело дышу, потому что он не собирается останавливаться. Он решил меня проучить. Чтобы
Мои руки начинает охватывать мелкая дрожь, я смотрю на них и не узнаю саму себя. Иногда я думала, что за все дни пребывания здесь заложницей я повзрослела морально, ведь я уже не помнила себя той семнадцатилетней девочкой, которой являлась буквально на днях. Ведь после того дня рождения все изменилось. В марте был мой день рождения, и тогда моя жизнь покатилась по наклонной с огромной скоростью. И скорость эта увеличивалась в геометрической прогрессии.
Я часто не узнавала себя более. Словно другой человек показывался в зеркале напротив. Однако, в моменты отчаяния я все равно понимала, что это не так: я по-прежнему являлась собой, я себя не потеряла.
Сквозь пелену собственные руки и ногти показались мне неухоженными и неопрятными. Лишь на секунду эти странные мысли овладели моим сознанием, а затем я почувствовала толчок в спину и вынырнула из мыслей в реальность, к которой до сих пор не могла привыкнуть.
Арбин подталкивает меня в спину, приказывая лезть под горячие струи воды и не терпя возражений. Я оставляю теплый кафель и вскоре чувствую ступнями горячую чистую воду. Обнаженный Арбин движется следом. Он поступает так же, не сводя при этом с меня своих янтарно-карих глаз. Его большая жесткая рука касается шеи, большим пальцем он гладит ключицу и предпочитает исключительно не замечать моего отвращения к нему.
Человек, прошедший много грязи, предпочитает не замечать ее ни под собой, ни рядом, ни в своих действиях и поступках.
Затем его рука убирает влажные волосы с моего лица – глаза, щеки, губы и подбородок вскоре освобождаются от плена рыжих локонов, которые под струями воды давно превратились в темные мокрые пакли.
Зачем же ты делаешь вид, что нежен со мной? Ты - нежен, пока я - покорна, однако не забывай, что я по-прежнему та глупая девочка, которой едва исполнилось восемнадцать, и жизнь которой ты умело втоптал в грязь. Просто потому, что можешь, чудовище.
Так какой покорности ты хочешь от меня?
Я встречаю взгляд его странных глаз и замираю. Вот и все, вот мне и конец.
– Вернемся к насущному. Как же все-таки меня зовут, Влада? – цедит он, а его рука с силой сжимает мою грудь, вырывая стон боли и получая в ответ слабое, жалкое по его меркам сопротивление».
Накидываю на влажное тело махровое большое полотенце нежного цвета. Включаю фен, чтобы не казалась подозрительной тишина. Мужчина сказал, что может лечь в другой спальне и первое время позволить нам привыкнуть друг к другу. Он не хотел уходить, я видела это по его янтарным глазам, но предложил.