Arbitratust. Мрак Думлука
Шрифт:
Отложив папку в сторону, он снова полез в сейф и, взяв оттуда ещё два дела, положил их на стол. Сколько раз он уже их просматривал, сколько перечитывал, но больше ясности в голове так и не стало. И снова увлекательное чтиво.
–– Тишкова Софья Андреевна, – снова начал бубнить себе под нос профессор. – предположительно родилась в городе Москве семнадцатого декабря одна тысяча девятьсот восьмидесятого года. Случайно была найдена бригадой Мосметростроя в старом заброшенном и неосвещённом тоннеле метро. Как потом выяснили оперативники, в тоннеле частично произошёл небольшой обвал грунта. Новорождённая была завёрнута в белый саван и находилась в плетёной корзине в смертельной близости от смеси грунта и бетона. На момент обнаружения, малышка крепко спала и проснулась только при приезде милиции и врачей, не плакала. Дальнейший осмотр педиатром не выявил у малышки каких – либо врождённых аномалий, а также внешних
Третье дело было почти такое же загадочное и в то же время жутким.
–– Кузнецов Андрей Викторович, – и снова вся та же вдумчивая интонация профессора, – предположительно родился в городе Москве девятнадцатого декабря одна тысяча девятьсот восьмидесятого года. Случайно был найден диггерами на глубине ста метров в заброшенном бомбоубежище Министерства обороны, расположенного на территории заброшенной воинской части на юге столицы. Плетёная корзина с завёрнутым в белый саван новорождённым, на момент обнаружения, находилась в одной из закрытых комнат рядом с командным пунктом. На момент приезда милиции и врачей крепко спал, но потом проснулся, не плакал. Дальнейший осмотр малыша педиатром не выявил никаких врождённых аномалий в развитии, а также скрытых или явных заболеваний, не много истощён. Сдан в дом малютки с последующим переводом в детский дом под руководством Звягинцевой Виктории Андреевны, так как поиск родителей, а также близких и дальних родственников, и их знакомых, положительных результатов не дал. Не удалось выяснить и точное место рождения. Дату рождения определили специалисты, а фамилию, имя и отчество получил в доме малютки.
Лебедев снова отложил дело в сторону. И снова все те же мысли о счастливой череде просто невероятных удачных обстоятельств. А, если бы не было того обвала в заброшенном тоннеле метро, если бы диггеры не обследовали те заброшенные территории, то вряд ли бы эти трое молодых людей в полном расцвете сил писали бы у него экзамен по математике. К слову сказать, и погода на улице стояла тогда далеко не прохладная и совсем не походила на привычную Европейскую зиму.
Декабрь одна тысяча девятьсот восьмидесятого года выдался аномально холодным для европейской части России. Дневные и ночные температуры били все рекорды за всю историю метеонаблюдений и даже конкурировали с антарктическими, а метели, вьюги и бураны не знали себе равных. В ту пору полностью замёрзли не только Белое и Баренцево моря, но и все северные озёра и реки. Даже атомным ледоколам приходилось с большим трудом прорываться сквозь огромные ледяные торосы, а также очень толстый лёд. Всё это сильно замедлило морскую северную навигацию, а некоторые арктические экспедиции пришлось отложить на неопределённый срок. Все ждали милости от природы и не лезли зря на рожон. Чем была вызвана такая локальная погодная аномалия, так никто в мире и не смог понять. Механизм чрезмерно быстрого охлаждения воздуха до очень низких температур противоречил всем климатическим моделям и вызвал тревогу не только у ООН, политиков и учёных, но и у обывателей. У Вселенной есть тайны, которые еще долго будут не доступны человеку и одна из них тогда ярко проявила себя. В то время абсолютно всем казалось, что наступил ледниковый период пусть и несколько необычный. Десятки тысяч замерзших и столько же без вести пропавших. Эта была национальная трагедия. Только в январе, после Рождества, температура пришла к климатической норме, что не могло не радовать. Теперь в декабре каждый год бушуют сильные метели и бураны, а морозы такие, что замерзает почти вся Москва-река. Конечно, повторения холодной аномалии восьмидесятого больше не повторялось, но загадок и тревог от этого отнюдь не стало меньше. Школьников и студентов теперь отправляют на каникулы, и это стало нормой. Приостанавливают работу многие предприятия. К такой русской зиме с жёстким сибирским нравом, люди стали по – не многу привыкать. Туристы из южных стран специально стали приезжать в европейскую часть России в это время, что -бы пощекотать себе нервы и, проверить себя на крепость. Всё это уже часть нашей истории.
Аномальный холод в декабре, рождение Алекса и этой великолепной тройки. Было ли оно всё связано? Петр Алексеевич верил в эту связь, но никак пока не мог доказать её. Пазл никак не хотел собираться, и всё это было очевидным из – за нехватки очень важных деталей и чёткого понимания происходящих процессов.
–– Один лишь сплошной винегрет
Алекс конечно же лгал профессору насчёт своего хорошего самочувствия и, что у него всё в полном порядке. Но эта была ложь на благо всем, кто знал его. Конечно же учебный процесс не доставлял Алексу никакого дискомфорта. Он, наоборот отдыхал, когда учился, приводя таким образом свой незаурядный и могучий ум в порядок. И, именно математика расставляла, в его голове, всё на свои места, потому что только в её абстрактной красоте он находил покой и душевное равновесие.
Психические и физические изменения, на которые обратил внимание профессор и другие люди, были, на самом деле следствием ежедневных, ночных кошмаров Алекса, и которые представляли из себя бесконечный океан тьмы, безмерной боли, многогранного и многоликого ужаса.
Все прекрасно знают, что каждый человек на земле, хоть раз в своей жизни видел кошмар, и это вполне естественно, но только не в его случае. Алекс был неким исключением из правил, человеком, совсем не вписывающимся в физическую реальность, данную нам в ощущение. Он, несомненно, был тем, кому впервые удалось заглянуть туда, где не только живым, но и мёртвым не было места. Но не просто заглянуть, за “грань” материального мира, за ту, на самом деле тоненькую чёрточку света, но и воочию убедиться в существовании мрачного и непостижимого НИЧТО.
Кошмар Алекса не имел ничего общего с теми кошмарами, которые иногда снятся очень впечатлительным людям, после просмотров фильмов ужасов. Этот кошмар был абсолютно другой природы. Он был даже больше, чем реальность. Когда Алекс просыпался утром и приходил в себя, то вскоре, в ванной комнате стоя перед зеркалом, каждый раз воочию убеждался в существовании запредельной боли, страха и ужаса. Доказательства, были отчетливо видны на теле. Так, Великое Ничто проявляло себя всегда в разных обличьях и ипостасях. То, что с Алексом случалось в Запредельном, каким – то образом проецировалось в физическую реальность. Алекс был неким проводником, можно сказать воротами в другой, чуждый всему живому, миру тлена и забвения. Каждую ночь кошмар оставлял на теле несчастного человека свой неповторимый автограф, подпись, недоступную для понимания никому.
Немыслимо, бред, паранойя. Как только Алекс не называл всё происходящее с ним. Каждую ночь, в ноль тридцать, его сознание как бы отключалось, и Алекс погружался в безбрежный океан тьмы. Он падал в бездну, а следом приходило НЕЧТО, что не имело абсолютно никакого объяснения. Безудержный, непостижимый ужас Запредельного. Он показывал себя человеку, словно был “живым” и всё крепче, с каждой последующей ночью, сжимал в своих ледяных объятиях. Для Алекса наступала вечность, а время переставало существовать. Там, куда он падал, оно было ненужно, да и само пространство выворачивалось наизнанку и принимало немыслимые формы.
Потом всё внезапно заканчивалось, как бы по чьей – то воле, но только для того, чтобы в следующую ночь, он мог увидеть другую грань бесконечного и многогранного мира тьмы. Ужас, который так чётко видел Алекс, выбирался через самые мрачные и бесконечные глубины лабиринта подсознания. А, его источником служила черная бездна немыслимого – безвременье. Это был Думлук, великая и непостижимая “обитель” Хаоса и Мрака. Ужас буквально проникал в каждую клеточку тела Алекса, парализовывал волю, не давал дышать. Кошмар высушивал и терзал Алекса, как беспомощную марионетку, как тряпичную куклу, внезапно попавшую в лапы огромному разъярённому зверю. Утро же Алекса всегда начиналось одинаково, с сильнейшей жажды, имевшей мало чего общего со своей младшей сестрой, которая вызывала обезвоживание. К ней, он уже даже успел привыкнуть.
Каждый раз, когда кошмар уходил, он оставлял после себя еще и “горькое послевкусие”, некое чувство, объяснить которое не представлялось возможным. Алекс понимал это для себя, как страх остаться в безмерном нЕчто навсегда. Это сводило с ума, и было намного хуже ожидания смерти. Для Алекса смерть была лишь мгновением, неким переходом в трансцендентность, а пунктом назначения был Думлук. Алекс, в первую очередь, боялся потерять самого себя. Вдруг утром проснется нечто другое, а не он, ведь то, что происходило там, нельзя было никак понять и осмыслить.