Арена любви

Дулиган Венди

Нино председательствовал за столом. Он открыл несколько бутылок вина с виноградников виллы и разрезал барашка. Постепенно напряжение за столом спало, и все почувствовали себя свободнее и раскованнее. Отсутствовали лишь Лоренцо Манчини, прикованный к постели, и вечно занятый Микеле, который управлял делами виллы, как говорил Слай.

Впрочем, Микеле, едва заметно прихрамывая, благодаря искусной операции, которой он подвергся в восемнадцатилетнем возрасте, вскоре присоединился к остальным. Улыбаясь и виновато (притворно, как показалось Вере) кланяясь бабушке, он занял свое место за столом.

— Готовимся к сбору

урожая, — сказал он, словно объясняя причину своего опоздания.

Повернувшись к Вере, он спросил:

— А вы, верно, моя новая невестка?

Немного скованно, словно ожидая от Микеле всяких неприятностей, Нино должным образом познакомил родственников.

Испытывал или не испытывал незаконный сын Лоренцо неприязнь к Вере и Джулио, без усилий занявших более высокое место в семейной иерархии, но он был учтив и непроницаем.

— Рад познакомиться, — сказал он, кривя губы в двусмысленной усмешке.

Когда Микеле вошел в зал, Вере показалось, что они с Нино просто-напросто на одно лицо, но, приглядевшись повнимательней, она поняла свою ошибку. Если Нино был сильным и собранным, то Микеле можно было почти с уверенностью назвать почтительным и даже льстивым. Ей сразу стало ясно, что Нино и Микеле ладить не могут. Их вражда куда более глубокая, чем она когда-то поняла из слов Слая.

По мере того как шло время, все переключили внимание на Веру и с большим интересом стали расспрашивать ее о жизни в Соединенных Штатах, о ее родителях, о школе и колледже, в которых она училась, о ее фирме. Естественно, тон задавала Мария. А у бедняжки Веры не оставалось времени утолить голод. Еще более бесцеремонно Мария допросила Джулио. Она даже попыталась справиться с его смущением и рассказала ему несколько историй о его отце, когда тот был маленьким. Однако Вере показалось, что он все равно ее боится, может быть немножко меньше, но боится.

Ни слова не было сказано о карьере Слая в качестве гонщика и о его разрыве с отцом. Нино принимал участие в разговоре наравне с Виолой и Лючией, зато Сильвана и Винсенто большей частью молчали. Микеле с аппетитом ел, видимо проголодавшись на воздухе, но он внимательно следил за Верой и наверняка подметил необычное расположение к ней Нино.

После того как съели особый десерт, приготовленный в честь Веры, Мария извинилась и вернулась в спальню Лоренцо, махнув Виоле, чтобы она оставалась с гостями.

Спокойно отреагировав на безмолвное указание свекрови, Виола предложила пить кофе на воздухе.

— Сегодня замечательный вечер, — тихо проговорила она, — и очень теплый, правда немного дует ветер.

Устроившись на террасе в плетеных креслах, они смотрели вдаль на виноградники и полную луну, сверкавшую серебром над дворовыми постройками, холмами и рощами.

— Такую луну в Англии называют урожайной, — неожиданно проговорил Нино.

Едва Кончитта, домоправительница и кухарка Манчини, накрыла стол для кофе, Микеле вынул губную гармошку и наиграл несколько веселых мелодий. Вновь Вере почудилось, что, хотя семья, исполняя волю Лоренцо, приняла Микеле, она все-таки держит его на расстоянии. Ей даже показалось, что она читает антипатию на нахмуренном челе Нино, смотревшем в его сторону, и в подчеркнутом безразличии Сильваны и Винсенто к его попыткам повеселить аудиторию. Лишь Виола (у которой было меньше всего оснований любить навязанное ей дитя,

как думала Вера) относилась к нему по-доброму. Вера тоже, хотя ее чувства к нему не могли сравниться с чувствами к Нино, постаралась отнестись к нему с симпатией.

Через полчаса Джулио уже практически спал. Несмотря на дневной отдых, на нем начал сказываться трансатлантический перелет. Левая щека у него раскраснелась, так как он прижимался ею к Вериному колену, сидя на стуле рядом с ней. Густые темные ресницы то и дело закрывали зеленые глаза, унаследованные им от матери.

Поблагодарив всех за теплый прием и пожелав спокойной ночи, Вера повела сына наверх. Чтобы облегчить мальчику привыкание к чужому месту, она посидела с ним несколько минут уже после того, как он надел пижаму и выключил свет.

Как же мы далеко от дома, думала Вера. Хотя ничего не стоит при наличии обратных билетов, лежащих у нее в портмоне, в любой момент сесть в самолет и улететь обратно, Верой владело странное и непонятное предчувствие, что она сожгла мосты и отныне для нее и для Джулио начинается новая жизнь.

Еще у нее появилось ощущение подстерегающей их опасности.

Где твой здравый смысл? — спрашивала она себя. Вот вернешься домой, и тогда Италия покажется тебе почти недосягаемо далекой. Не надо торопить события. И не надо прощаться с Нино, пока еще не настал срок, шепнул ей внутренний голос.

На террасе мужчина, о котором постоянно думала Вера, после ухода Марии несколько расслабился и почувствовал себя вольнее, чем за обеденным столом. Она знала, с каждым мгновением связь между ними крепнет, и, когда Вера поднялась с кресла, он на мгновение обнял ее и напомнил, что утром они снова увидятся. Очевидно, он хочет показать им здешние места…

Наверное, если бы повезло, у нас что-нибудь могло бы получиться, призналась самой себе Вера, убирая волосы со лба Джулио и целуя его на сон грядущий. Она шла к себе в спальню и думала о Микеле, который все подмечает и, видно, не прочь получить выгоду из своих наблюдений.

Несколько мгновений спустя все мысли напрочь вылетели у Веры из головы. Едва она направилась к кровати под балдахином, застеленной очень дорогим кремово-розовым бельем, как в ушах у нее вновь послышался уже знакомый шум и яркий электрический свет сменился сумерками.

На сей раз все закончилось, практически не начавшись. Потрясенная и выбитая из колеи Вера готова была поклясться, что слышала шаги у себя за спиной. Нино? Неужели он?

Обернувшись, она ничего и никого не увидела и решила, что это все игра ее воображения. Не удивительно, если учесть, как у меня кружится голова. Нет! Вот вернусь в Чикаго и сразу пойду к врачу. Не хватало мне галлюцинаций.

Все же, надев ночную рубашку и нырнув в постель, она не сомневалась, что в самом деле что-то слышала.

К утру Лоренцо почти оправился, по крайней мере ему стало намного лучше. О таком никто и не мечтал. Более того, за завтраком, сервированным в залитой солнцем комнате, в приоткрытые окна которой вливался колокольный звон, Нино объявил приятную новость, вероятно намеренно дождавшись, когда подадут ароматный кофе.

— Папа просил вас и Джулио подняться к нему, — сказал он Вере, вытирая рот салфеткой. — Думаю, нам следует пойти к нему сейчас, а то он плохо спит и устает задолго до полудня.