Аргентинское танго (Игра до победы)
Шрифт:
— Ну что ж, очень хорошо придумано. Кстати, раз уж речь зашла о планах, я решила распрощаться с домом в Виргинии насовсем. И уже поговорила с Фрэнком насчет продажи Хоупуорта.
— Ах, нет, — пробормотала Лес.
— Я понимаю, — сказала Одра. — Все мы чувствуем сентиментальную привязанность к этим местам, но я подумала, что просто стыдно оставлять дом пустым, без людей, безо всякого использования. — Одра никогда не одобряла расточительства. Одно дело — позволять себе роскошь, и совсем другое — пускать деньги на ветер. — Однако Фрэнк напомнил мне, насколько выгодно
— Хвала Фрэнку, — едва слышно пробурчала Мэри, и Лес молча с ней согласилась.
— Ну а теперь поговорим о том, как нам быть с домом. Я надеюсь, что одна из вас или вы обе будете руководить приготовлениями. Надо упаковать все, что нам может понадобиться. Надо сложить и упаковать в ящики картины. На мансарде скопилось бог знает сколько сундуков, наполненных вашими детскими вещами. Возможно, вам захочется разобрать их и посмотреть, нет ли там чего-нибудь, что вы желаете сохранить. Поговорите с Майклом и Фрэнком, чтобы узнать, что делать и с их вещами. — Одра говорила так, словно согласие дочерей — дело само собой разумеющееся.
Лес взглянула на сестру:
— Это может быть забавным.
Мэри кивнула, однако без особой уверенности.
— Затея не такая уж простая. Чтобы сделать все как надо, вернее всего, понадобится пара недель. Не знаю, смогу ли я при моем выводке уехать так надолго. А как ты думаешь, сможет Эндрю выжить без тебя две недели? — поддразнила она Лес.
— Ему где-то в середине февраля надо съездить в Нью-Йорк. И хотя в таких деловых поездках редко удается проводить с мужем много времени, я собиралась поехать вместе с Эндрю. Вероятно, вместо этого могу отправиться в Виргинию. Я поговорю с Эндрю и узнаю, что он об этом думает.
Две недели назад Лес даже в голову бы не пришло советоваться с мужем по такому поводу, она бы просто поступила так, как сама сочла нужным, но теперь в их отношениях все настолько переменилось.
— Я дам тебе знать на следующей неделе, — сказала она сестре. — А ты тем временем подумай, сможешь ли уладить свои дела.
Прошли выходные, но Лес все еще не сообщила Эндрю, что Одра просила ее поехать в Виргинию. Повода так и не подвернулось. В начале недели позвонила Мэри, чтобы обсудить сроки их поездки, и Лес предложила отправиться на две последние недели февраля.
Этим же вечером Эндрю встал после обеда из-за стола и извинился:
— Прости, что оставляю тебя одну, но я хочу пойти в библиотеку. Мне надо сделать несколько телефонных звонков.
Он ушел, а Лес засиделась за столом, потягивая вторую чашку кофе. В зеркальном потолке отражались мерцающие желтые огоньки свечей, стоящих на столе. Такая романтическая обстановка, подумала Лес, явно ни к чему сидящему в одиночестве человеку. Она задула свечи и, прихватив с собой чашку с кофе, пошла в гостиную.
Дверь в библиотеку, служившую Эндрю рабочим кабинетом, была прикрыта неплотно. Лес услышала, как муж смеется, беседуя с кем-то, и ее потянуло на этот звук. Она отворила дверь и вошла комнату, подумав, что может выпить
Как только Эндрю увидел ее, он сказал невидимому собеседнику:
— Подождите, пожалуйста, минутку. — Затем прикрыл рукой телефонную трубку. — Ты чего-то хочешь, Лес?
— Нет, — улыбнулась она, покачав головой.
— Это деловой разговор, — сказал Эндрю, не отнимая ладони от трубки и не продолжая прерванной телефонной беседы.
Прошла чуть ли не минута, прежде чем Лес поняла, что он ждет, пока она выйдет из комнаты. Эндрю не хотел, чтобы она слышала, о чем он говорит. Она испытала странное замешательство, словно ребенок, которому сказали, что ему нечего делать в комнате, полной взрослых. И она смущенно и неловко вышла из библиотеки, не желая оставаться, раз уж ей так явно дали понять, что она здесь лишняя. Однако, выйдя за дверь, Лес остановилась, спрашивая себя, как это она позволила Эндрю выпроводить ее подобным образом.
Она повернулась было, чтобы войти назад, но тут услышала, как Эндрю сказал:
— Извини, Клодия. Так что ты говорила?
Лес так и отпрянула от двери. Она прошла через гостиную к шкафчику с напитками, стоявшему за стойкой бара, и налила себе в кофе изрядную порцию виски. Клодия. Она начинает ненавидеть это имя. Для Лес совершенно ясно, что эта женщина старается понравиться Эндрю. Сколько раз она слышала, как другие говорят, что большинство женщин, сделавших успешную карьеру, проложили себе путь наверх через постель. Эта женщина использует Эндрю. Конечно, он это сам понимает. Может быть, его это не беспокоит. Внутри у Лес словно все свело от чувств, которым она не могла бы подыскать названия, если бы даже и хотела.
Она не знала, как долго просидела, сжимая в ладонях чашку с кофе и виски, как не знала, сколько времени прошло, прежде чем Эндрю вышел из кабинета. Когда он присоединился к Лес, сидевшей у бара, остатки напитка, что плескались на дне ее чашки, были уже совсем холодными.
— Сооружу-ка я себе выпивку, — сказал Эндрю, заходя за стойку. — Что ты пьешь?
— Просто кофе, — солгала Лес.
— А мне, думаю, стоит выпить чего-нибудь покрепче. — Он взял стакан и бросил в него несколько кубиков льда из морозильника. — Сегодня вечером по кабелю показывают что-нибудь интересное?
— Не знаю.
— Ну, в таком случае я сам гляну. — Эндрю добавил в виски немного содовой и поднял стакан. — Ты идешь?
— Нет. — Когда Эндрю повернулся, чтобы уйти, Лес окликнула его: — Эндрю, я еду с Мэри в Виргинию. Одра попросила нас разобрать и упаковать вещи в доме. Меня не будет примерно две недели.
— Когда? — Его, казалось, совершенно не заботило то, что он впервые слышит об этой поездке.
— В середине февраля. Мы уезжаем четырнадцатого.
— А я в тот же самый день уезжаю в Нью-Йорк. Я переиграл сроки поездки и перенес время отъезда на несколько дней вперед. Собирался сказать тебе, но как-то упустил из виду. Во сколько улетает ваш самолет?