Аргентинское танго (Игра до победы)
Шрифт:
— Для тебя ничто не имеет значения, кроме того, что захотелось тебе самой, — бросил Роб ей в лицо. — Тебе наплевать на то, что я чувствую.
— Это неправда. Меня это очень волнует, — страстно возразила она.
— Ты нашла чертовски удачный способ показать свою заботу. Ты представляешь хоть немного, каково это — обнаружить, что моя собственная мать путается с моим же тренером, с человеком, который должен стать капитаном нашей команды? Господи боже, да ты же старше его. Разве ты не видишь, насколько все это дешево и отвратительно?
— Нет, я так не считаю! — Лес не желала больше выслушивать его оскорбления. — Я — не твоя
— Ну тогда и черт с тобой! — в ярости крикнул Роб и, прежде чем Лес успела остановить его, бурей вылетел из номера, захлопнув дверь перед самым ее носом.
«Что же я наделала?» — пронеслось в голове у Лес, потрясенной этой вспышкой. Гнев ее мгновенно прошел, сменившись страхом, что она окончательно оттолкнула от себя сына. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы это произошло. Она остановилась в нерешительности, прижав ко рту сжатые в кулаки пальцы и не зная, что предпринять.
На плечи ей легли руки, Лес вздрогнула от неожиданности и обернулась. Это был Рауль. Он нежно обнял ее, и Лес опустила голову ему на грудь, ища защиты и утешения.
— Зачем я спорила с ним? — спросила она сама себя. — Ведь так не пробьешься через глухую стену, которой он отгородился. Роб слишком впечатлителен.
— Злость у него скоро пройдет, — попытался успокоить ее Рауль.
Но это ее мало убедило.
— Я беспокоюсь за него, — приглушенно проговорила Лес, уткнувшись лицом в свои сжатые в кулаки пальцы, лежащие на груди Рауля. — Он был так зол, когда выбежал из номера. Как ты думаешь, что он может сделать? Он совсем не знает города. Он не может даже говорить по-испански.
Она высвободилась из объятий Рауля и направилась в спальню.
— Я должна найти его.
Рауль схватил ее за запястье.
— Где ты будешь его искать?
— Не знаю. Но с ним может бог знает что случиться. Мне надо разыскать его, — стояла на своем Лес. — Ты сам видел, в каком он был состоянии. Я не могу допустить, чтобы он бродил по улицам незнакомого города.
— А я не могу позволить тебе бродить по улицам, разыскивая его, — заявил Рауль. — Скорее всего он направился в поло-клуб.
— О да! — Лес с радостью ухватилась за это логическое предположение.
— Оставайся здесь на тот случай, если он вернется, а я съезжу и посмотрю, там ли он.
С этим разумным предложением Лес не могла спорить и неохотно согласилась.
— Ты позвонишь мне, если найдешь его?
— Ну конечно, — пообещал Рауль.
Однако ожидание показалось ей адом. Минуты тянулись за минутами, час шел за часом, а Рауль позвонил всего лишь однажды, чтобы сообщить, что в клубе Роба никто не видел и что он собирается проверить еще один поло-клуб. Лес чуть не лишилась рассудка от тревоги, гадая, что с Робом. То ей представлялось, что он попал под автомобиль, то — что он ввязался в уличную драку… В тысячный раз она жалела, что ответила ему так резко, что не подождала, пока не пройдут охватившие сына обида и негодование, а затем уже не попыталась убедить его… Каждый раз, когда она слышала, как на их этаже останавливается лифт и в коридоре раздаются шаги, она замирала в надежде, что это Роб, но всякий раз звук шагов затихал в отдалении от ее двери.
Ее уши напряженно ловили каждый звук, но единственное, что ей удавалось услышать, — томительную тишину, царящую в комнате. И вдруг в замке щелкнул, поворачиваясь,
Дверь открылась. Беспечно и бодро шагая, в комнату ввалился Роб. И Лес охватило безмерное облегчение. Она двинулась навстречу сыну.
— Роб, где ты был? Я так волновалась за тебя. С тобой все в порядке?
Она беспокойно осматривала его: не видно ли на мальчике синяков или каких-нибудь повреждений.
— Я как огурчик, честно, — проговорил Роб со сверкающей улыбкой.
Все его поведение совершенно переменилось. Гнев и горечь пропали. Лес ожидала, что Роб вернется угрюмым и неприступным, но он так и светился весельем и добродушием.
— Ты выпил, Роб?
— Только стаканчик пива…
Должно быть, он заметил недоверие матери.
— Думаешь, я пьян? Что ты хочешь, чтобы я сделал — прочитал скороговорку: «На дворе трава, на траве — дрова», или встал на одной ноге, закрыл глаза и коснулся пальцем носа? — Роб говорил ясно и отчетливо, а координация движений явно была ненарушенной.
— Где ты был все это время? Что ты делал? — спросила сбитая с толку Лес.
— Поймал такси и поехал проведать Тони. Мне пришлось оставить свой автограф на гипсовой повязке на его руке. Он завтра придет смотреть матчи по поло, так что ты сможешь увидеть мою подпись своими глазами, — выдвинул еще одно доказательство Роб, а затем широкими шагами прошествовал на середину гостиной. — Я очень много думал, когда ушел отсюда. — Он умолк и бросил на мать сияющий взгляд. — Это просто удивительно, насколько теперь для меня все стало ясным. Не могу понять, почему я не видел этого раньше. Точно так же, как у тебя нет права приказывать мне, что я должен или чего не должен делать или с кем дружить, а с кем не дружить, так и у меня самого нет права приказывать тебе. Это не твое дело, чем я занимаюсь, оставаясь один. Полагаю, что и не мое дело вмешиваться в то, чем занимаешься ты…
Лес не знала, что и подумать об этой полной перемене взглядов.
— Роб, ты в самом деле так считаешь?
— Эй, я уж совсем было зарвался. Я это признаю. У меня не было никакого права выходить из себя и вести себя так, как я вел.
Он говорил так искренно, что невозможно было усомниться в его чувствах, и все же Лес не оставляло смутное ощущение: за этим внезапным и полным перевоплощением скрывается что-то такое, в чем она пока не может разобраться. Но она гнала подозрения, убеждая себя: главное — сын переменил свое отношение к ней, а что именно послужило тому причиной — это не имеет совершенно никакого значения.
— Я рада, что ты так считаешь. Я…
Ее прервал новый щелчок ключа, поворачивающегося в замке. Секундой позже в комнату с мрачным видом вошел Рауль. Заметив Роба, стоящего рядом с Лес, он замедлил шаг.
— Роб пришел всего несколько минут назад, — объяснила Лес.
— Ваша матушка беспокоилась за вас, — заметил Рауль с легким упреком.
— Она мне сказала.
И хотя Лес пристально наблюдала за Робом, — ей хотелось знать, как поведет себя сын в присутствии Рауля, — она не заметила в выражении его лица почти никаких изменений. Он оставался таким же невозмутимым и уверенным в себе. Не появилось даже малейшего намека на неприязнь или обиду. Роб вел себя как равный с человеком, который был его наставником и любовником его матери.