Аргонавты 98-го года. Скиталец
Шрифт:
2
О, как долго тянулся день! Фелиции надоело сидеть в комнате. Ей хотелось поговорить с кем-нибудь, хотя бы даже с противными Гридлеями, только бы как-нибудь рассеяться. Она вышла на веранду, где сидела угрюмая чета. К ней подошел Кальвин Гридлей.
— Миссис Смит, — сказал он, — хотя я ни на одну минуту не допускаю мысли, что вы — миссис Арден…
— Я и уверять вас не собираюсь. Будет достаточно и того, что вы узнаете от моих доверенных Хирста и Блэкстона.
На лице Гридлея отразились тревога и беспокойство.
— Я хотел бы знать… так, просто из любопытства… как вы поступили
— Пожалуйста, на это не трудно ответить. Будь я миссис Арден, я немедленно вышвырнула бы вас вон отсюда. Я бы не церемонилась, уверяю вас.
Он злобно посмотрел на нее и отошел. В глазах миссис Гридлей, сидевшей в дальнем углу веранды и слышавшей весь разговор, вспыхнул недобрый огонек. Фелиция вернулась в комнату.
Долгое, бесцельное ожидание изнурило Фелицию, и она, сидя у окна, задремала. Когда она проснулась, густые сумерки уже спустились на землю. Все небо было усеяно яркими звездами.
«Скоро появится луна, — подумала она. — Теперь вероятно, часов десять. Я не люблю темноты».
Ею овладел какой-то страх. Она почувствовала себя беспомощной. Днем мужество никогда не покидало ее, но ночью… Эти Таинственные тени… тяжелая атмосфера злобы и ненависти в этом доме…
Ее положение здесь внушало ей тревогу. Она, безусловно, находилась в лапах этой подлой четы, которая теперь, очевидно, поверила, что она именно и была миссис Арден. Это была пара отъявленных и бессовестных негодяев. Она была, уверена, что они ни перед чем не остановятся. И в случае опасности никто не сможет явиться на помощь. Она ни на кого не могла рассчитывать. Мауера, правда, была ей преданна, но смертельно боялась своей хозяйки. Китайцу Фангу она не доверяла. Его лицо, обезображенное оспой, производило отталкивающее впечатление. Казалось, что он способен безучастно присутствовать при самом ужасном убийстве. Были еще Джонс и шкипер, но оба целиком на стороне врагов. Француз-жандарм отправился на поиски беглеца. Вот и все. Кругом раскинулись сотни, тысячи миль безлюдного пространства, а в горах царила ужасная тайна капитана Барбацо.
Да, Фелиция действительно была одинока и совсем, совсем беспомощна…
3
Дом, казалось, погрузился в мертвый покой. Как ни прислушивалась Фелиция, она не могла услышать ни малейшего звука. Это была тишина ожидания, зловещей угрозы, как будто здесь готовилось какое-то зверское деяние. Издали доносился глухой шум морского прибоя. Ее потянуло уйти на берег из этого проклятого дома, как вдруг она услышала чьи-то шаги: кто-то приближался к ее комнате. На пороге показалась миссис Гридлей с зажженной лампой, а за ней следовал и Кальвин Гридлей, который держал в руке какую-то бумагу. Жена поставила лампу на стол, а муж стал разворачивать документ. Он как будто был спокоен, но от Фелиции не укрылось, что руки у него дрожали.
— Миссис Арден… мы решили поверить, что вы в самом деле миссис Арден…
— Разве? Я ведь не просила вас верить.
— И чтобы доказать нашу искренность, мы решили попросить вас подписать этот незначительный документик.
— Могу ли я прежде прочесть?
— Конечно, читайте.
Она начала читать документ, и лицо ее все больше и больше хмурилось. Они взволнованно следили за ней. Наконец она подняла голову.
— Этот документ умело составлен, и притом толковым адвокатом.
— Я когда-то
— Ага! Этот документ означает то, что Фелиция Арден из Бостона соглашается передать в полную собственность Кальвину Гридлею все ее владения на острове Моореа. Не правда ли?
— Да, в этом вся суть.
— А скажите, пожалуйста, почему я должна подписать это документ?
— Потому что… мы просим.
— Просите? Это интересно. А почему вы просите?
Кальвин Гридлей откашлялся.
— Потому что мы считаем себя вправе просить. Мы имеем на это моральное право. Эти владения были проданы дедом миссис Гридлей за бесценок. Отец миссис Гридлей взял землю в аренду, обработал их, затратил много средств и труда. Ваш покойный муж приобрел их за сравнительно небольшую сумму. Формальные хозяева ничего не сделали для улучшения плантаций. Мы же целиком занимались поддержанием благосостояния владений — теперь это самое образцовое хозяйство на острове и стоит в сто раз больше того, что заплатил ваш супруг. Формально — имение ваше, морально — наше. Моя жена родилась тут, и за нами право наследства на земли.
— А как насчет денег, которые я вложила в это дело, — воскликнула Фелиция, — насчет многих тысяч долларов, которые я ежегодно посылала вам для улучшения и содержания хозяйства? Куда они девались, мистер Гридлей? В ваш карман. А где урожаи — сотни, тысячи тонн зерна, которые вы грузили на пароходы? Кто получал деньги? Вы. Мне следовало привлечь вас к ответственности за мошенничество. Это моя вина — я была слишком доверчива. Теперь помните, что вы мой служащий и присвоили себе огромную сумму денег. Что касается ваших моральных прав, то лучше об этом и не говорить. Вы первый сказали бы, что дело сводится к букве закона, если бы были сами на моем месте.
— Отбросим формальную сторону дела, — грубо произнес Гридлей. — Посмотрим на истинное положение вещей. Мы отдали все здоровье, работали в поте лица. Мы провели здесь долгие годы и связаны с этим местом крепкими родственными узами. Неужели вы выгоните нас из нашего любимого дома, завещанного нам…
— О, мистер Гридлей, перестаньте так говорить, иначе я могу расплакаться. Вы очень трогательно рассказываете. Но все напрасно. Я не сентиментальная женщина, а потому не стоит пытаться разжалобить меня. Ну что? Хотите еще что-нибудь сказать?
— Как адвокат, могу заявить вам, что в купчей имеются неточности. Я могу оспаривать право собственности и по законам Таити имею много шансов на победу. Кроме того, если нам не удастся выиграть на законном основании, я не остановлюсь перед насилием.
— Вы забываете, мистер Гридлей, что купчая еще ни у кого не вызывала сомнений. А если придется выдворить вас насильно, то да, я перед этим действительно не остановлюсь.
Наступило молчание, которое наконец прервал Гридлей, заговоривший глухим и внушительным тоном.
— Есть еще одна, последняя причина, в силу которой вы должны будете подписать этот документ, миссис Арден. Эта причина явится для вас самой убедительной. Вы отлично знаете, что мы с вами находимся тут в полной изоляции. Вы попали в первобытную, дикую страну и совершенно отрезаны от своих друзей. Разве вы не предполагали, что с вами может что-нибудь случиться? И в случае вашей скоропостижной смерти ваши доверенные, без сомнения, продадут нам имение по номинальной цене.
Широко раскрыв глаза, она пристально взглянула на него.