Аргонавты Вселенной (илл. Г.Малакова)
Шрифт:
На экране перископа мелькнул свет.
— Небо! Небо! — радостно закричала Галя.
Да, на экране показалось серое, облачное небо Венеры. Из тяжелых темных туч в любую минуту готов был хлынуть дождь. Безрадостное, низкое, сумрачное — но все же небо! И вокруг астроплана уже не было видно высоких склонов скалистого ущелья. Он плыл по бурной реке, плыл кормою вперед, увлекаемый потоком воды, заполнявшей ущелье.
— Ура! Ура! — кричала в восторге Галя Рыжко, забыв сразу обо всех своих страхах. — Плывем по реке, по реке! Ура!
Вадим
Покачивание астроплана уменьшалось. Его громадный корпус постепенно успокаивался на поверхности воды, корабль все дальше и дальше несся к морю. Галя чувствовала, что она не может больше оставаться на своем месте. Надо было что-то делать, найти выход переполнявшему ее счастью! И она не выдержала.
Забыв о строгих распоряжениях Рындина, о нерушимой дисциплине экипажа астроплана, Галя отстегнула пряжки предохранительных ремней, соскочила из гамака на пол и, с трудом сохраняя равновесие на непривычно качавшемся полу, бросилась к навигаторской рубке все с тем же победным возгласом «ура».
Вслед ей неслись восклицания Сокола и Ван Луна:
— Галиночка, куда вы? Нельзя!
— Галя, порядка нет, будет плохо!
Но она не слышала ничего.
Как пуля, она влетела в навигаторскую рубку, подбежала к изумленному Рындину и, будто не замечая строгого выражения его нахмуренного лица, обхватила с разбегу шею академика горячими руками и звонко поцеловала его:
— Николай Петрович, дорогой, золотой, как я счастлива! Как я вас люблю!
Рындин даже не пытался сопротивляться. Покачивая головой, он улыбался и повторял:
— Ах, шалунья! Ай, недисциплинированная девчонка! Да разве можно так?..
Но Галя видела, что его глаза увлажнились, подозрительно заблестели. Академик обнял одной рукой девушку за плечи и наставительно произнес:
— И, пожалуйста, не вздумайте продолжать. А то еще чего доброго от волнения хлюпать начнете, знаю я вас… погодите, у меня какая-то соринка в глаз попала, надо прочистить. Где мой носовой платок, а?..
Прижавшись щекой к плечу Николая Петровича, Галя смотрела вместе с ним на экран перископа, на котором быстро проплывали незнакомые крутые берега, увенчанные красными кронами цикадей и кипарисов, заросшие густым оранжевым кустарником.
Николай Петрович нажал кнопку на пульте управления, и внутрь корабля ворвался дневной свет. Все иллюминаторы были открыты.
Астроплан выплывал в море, огромное море, тусклое серебро которого сливалось с серым горизонтом. Волны мягко покачивали межпланетный корабль, до половины погруженный в воду. Сопла его ракетных двигателей смотрели под углом вниз, нос был приподнят. Движение корабля постепенно замедлялось — и наконец он остановился совсем.
Рындин обеими руками повернул к себе взволнованное лицо Гали, нежно поцеловал ее в лоб и сказал:
— Идите, девочка моя. Счастье не изменило нам — не ваша ли счастливая звезда выручает нас, а?.. Идите,
Это прозвучало строго — и глаза Николая Петровича посмотрели на Галю из-под нарочито насупленных бровей тоже очень Строго. Но сколько бы в этот день взгляд тех же самых глаз не останавливался на жизнерадостном, веселом лице девушки — в нем светилась ласка, а голос академика невольно смягчался. Конечно, сорванец, взбалмошная девчонка, которую надо держать в руках, все это так. И Вадиму придется с трудом справляться с ее экспансивностью — это тоже верно. Но Николай Петрович теперь еще больше понимал молодого геолога и радовался за него…
А на следующий день, 16 февраля, точно выполняя указания Земли, экспедиция была готова к отлету в обратное межпланетное путешествие. За несколько минут до полудня Таля Рыжко, как и ее товарищи, лежала уже в своем гамаке, прочно закрепив пряжки предохранительных ремней.
В иллюминаторы центральной каюты лился фиолетовый свет Венеры — призрачный тусклый свет планеты, населенной удивительными чудовищными животными, хранившей в своих дебрях и пещерах драгоценные инфрарадий и ультразолото. С мягким шумом задвинулись металлические ставни иллюминаторов, пряча за собою этот призрачный свет и далекие берега, покрытые пышной оранжево-красной растительностью.
В каюте прозвучал голос Рындина:
— Внимание! Через минуту даю старт.
— И не попрощались как следует с Венерой, — сказала сокрушенно Галя. — Вчера некогда было и сегодня не успели… Больше уже не увидим ее. — Она сказала это тихо, про себя. Но Рындин услышал ее.
— Не увидим мы — увидят другие, — ответил он твердо. — Наше путешествие сюда не последнее, Галя, а первое. Дорога на Венеру открыта нашей экспедицией — и по этой дороге полетят десятки других межпланетных кораблей, Внимание, товарищи!
Руки академика Рындина лежали на пульте управления. Николай Петрович посмотрел на экран перископа, на плывущие по нему серые облака Венеры, на циферблат часов. Двенадцать!
— Даю старт!
…Встревоженная громоподобными взрывами, гремевшими над морем, обеспокоенная волнами, которые бурно набегали на берега, — над красными вершинами стройных цикадей, над девственными чащами Венеры поднялась плоская голова неизвестного чудовища.
Огромными выпученными глазами голова посмотрела на море, тупо уставилась в небо, увидела там маленькую темную черточку, которая молниеносно пронеслась под свинцовыми облаками и исчезла в их густой толще… И, ничего не поняв, снова скрылась за оранжево-красными деревьями…