Аргонавты вселенной
Шрифт:
— «Есть, мистер!» — отвечал Апфель.
Изящная птица резко наклонилась и плавно планировала к подножью Эйфелевой башни, куда медленно подъезжал автомобиль.
Но тут экспансивность Мукса внезапно спутала все планы Горянского: увидев спускавшийся Л/з, не в силах, по-видимому, сдержать душивший его восторг, Мукс мячиком выпрыгнул из автомобиля и бросился навстречу, размахивая белым носовым платком и крича что-то нечленораздельное.
Елена высунулась из окошка и стала звать Мукса обратно.
Шофер
Какой-то человек в военной форме подошел близко к автомобилю и внимательно посмотрел на Елену.
— «Ба! — мадемуазель! Да ведь мы, кажется, с вами знакомы?!
— А как вы думаете, сгорел или не сгорел ваш дружок?»
— «Сыщик! — сразу узнала Елена масляную физиономию. — Боже мой, что теперь будет?!» — она в испуге задернула занавеску и, откинувшись на сидение, задыхаясь, шепнула об этом Горянскому.
Сыщик между тем вскочил на подножку и, откинув дверцу, заглянул внутрь автомобиля.
— «Что же вы от меня спрятались, милочка? — Э, да вас тут трое!
— А сгоревший-то, оказывается, жив! — кивнул он на Горянского, который, как назло, был в этот момент без каски.
— А так вот оно что! — Нас, оказывается, надули!»
— «Парень! — обратился сыщик к шоферу, — я агент полицейской префектуры. Это — государственные преступники, ты мне за них отвечаешь».
— «Милостивый государь! — обратился он к Горянскому, направляя на него револьвер, — я вас арестую. — И вас, барышня, тоже.
— Следуйте за…»
Продолжать ему не пришлось: мощный боксерский удар Джонни опрокинул его с подножки; Апфель, между тем, был уже почти над землей.
— «Вперед!» — скомандовал Джонни шоферу.
Тот не двигался…
Джонни выскочил из автомобиля, выхватил револьвер из рук ошеломленного падением и ударом сыщика и направил его на шофера, уловив его едва заметное движение удрать.
Терять времени было нечего. Горянский, приподняв на руках Елену, посадил ее в аппарат; выпрыгнувший Апфель вместе с огорченным Муксом перекладывали вещи.
— «Пора, Джонни!» — сказал Горянский, когда вещи были уложены и все, кроме Джонни, были уже в аппарате.
И действительно было пора: сыщик, очевидно, уже оправившийся от увесистого кулака Джонни, поднялся и бежал по направлению к военным ангарам. Горянский указал на него Джонни, — Джонни поднял револьвер.
— «Оставьте, не надо, Джонни!» — в один голос воскликнули и Елена и Горянский.
— «Воля ваша, мистер! А только напрасно вы… — Да и этого молодчика, — он указал на шофера, — не мешало бы связать! — Наделают они нам еще хлопот!.. — пробормотал Джонни сквозь зубы.
— «Отправляйтесь, отправляйтесь, Джонни!» — торопил его Горянский.
Джонни влез в машину и, взяв одной рукой рычаг, а из другой не выпуская револьвера, обратился к шоферу:
—
На противоположной стороне поля уже суетились люди; сквозь шум двигателя прорывалось хлопанье ружейных выстрелов, расходились белые дымки по ним стреляли.
Джонни пустил двигатель полным ходом.
Мгновение разбега, когда земля с безумной скоростью уносится назад.
И вдруг поле, автомобиль, ангары стали проваливаться вниз.
Машина плыла в воздухе; могучие контуры Эйфелевой башни появились почти рядом; аппарат огибал башню слева.
Близко проносилась изящная железная плетень башни, легкая и кружевная, хотя сделанная из тяжкого массивного металла.
Видна была кучка людей, смотревших на аппарат, один из них, очевидно лакей ресторана, приветственно махнул передником.
Елена в первый раз летела на аэроплане; голова ее сладко кружилась; Елене казалось, что она немного пьяна; нежно, радостно прижималась она к Горянскому.
Вдруг белое облачко показалось у переплетов Эйфеля; сквозь ровный шум двигателя и шуршанье ветра что-то звякнуло, как будто лопнула туго натянутая струна.
Выстрел с башни пробил крыло аппарата.
— «Год дэм!» — выругался Джонни.
— «Осторожнее, Джонни, дальше от башни!» — крикнул Горянский.
Крутой вираж положил аппарат на правое крыло — Джонни уходил от коварства Эйфеля…
Елена зажмурила глаза — ей показалось, что они сейчас упадут…
Джонни выровнял аппарат, и они пошли на подъем.
Внизу еще стреляли.
Через несколько минут, однако, уже почти ничего не было видно; ангары представлялись маленькими, как игрушечными, и даже Эйфелева башня казалась невысокой темной иглой. На север раскидывалась красочная панорама Парижа, похожая на план или карту; еще несколько минут — и все внизу слилось в сплошное…
Ровный прохладный ветер обвевал лицо, ни одного звука не доносилось;, только однотонный шум двигателя нарушал безмолвие. Джонни взял курс на северо-восток.
Горянский закутался поплотнее в меховое пальто, прижался ближе к Елене и, чувствуя внезапную усталость, опустил голову и на высоте две тысячи метров, на коленях у Елены заснул крепко и сладко, как ребенок.
Через три часа они спланировали на остров.
ГЛАВА 5
«Победитель»
«Вот, Елена, — главное дело всей моей жизни!» — сказал Горянский, когда перед ними широко распахнулись двери эллинга и яркий солнечный луч заулыбался на широких железных боках «Победителя».