Аргонавты вселенной
Шрифт:
— Почти одновременно в Атлантиде, Китае и Египте появляется пар, аэроплан и электричество. Их тогдашние цивилизации почти равняются теперешней вашей, но носили более изолированный характер.
— Ваша легенда о божественном происхождении власти относится к этой эпохе. Титулы фараона и богдыхана — «сын неба» тогда понимались буквально, ибо и они и их ближайшие помощники были, действительно, неземного (лунного) происхождения, и они сами и все окружающие еще помнили об этом…
— Так появились ваши первые большие цивилизации, все
— Они разрушались в силу смешанных браков, понижавших уровень и способности лунных выходцев, являвшихся мозгом всех этих цивилизаций, а с другой стороны — из-за отчужденности…
— Страна Кеми (Египет) пала под ударами полудиких земных племен; Атлантида погибла под волнами океана — спаслись лишь немногие, основавшие в Америке цивилизацию Перу и Мексики, погибшую много после от насилия Кортеса; Китай омертвел и одичал в своей отчужденности; индийская цивилизация тоже ушла в себя, оградившись от всего остального мира.
— Так вырождались и вымирали остатки благородной лунной расы, но часть их, бывшая в Европе, у берегов Эгейского моря, создавшая миф о богах и героях древней Эллады, положила начало вашей теперешней культуре. Но эти остатки лунных племен за время борьбы и скитаний много утратили и потеряли. Им пришлось начинать сызнова…
— Постепенно, смешавшись окончательно с земными народами, они совершенно забыли о своем происхождении…
— Так, на протяжении веков, после долгих перепитий, которые тебе, вероятно, известны, появилась и ваша современная европейская цивилизация с ее техникой и культурой, которая, как ты теперь видишь, тоже не земного, а лунного происхождения.
— Две расы у вас на земле: одна — простая, грубая, земная рождается, живет и умирает, вся погруженная в повседневную заботу, думающая только о ней; но смутное воспоминание о родной планете еще сохранилось — у другой; оно заставляет засматриваться на звезды, оно толкает на сладкое безумье, оно начертало гордую надпись римлян: «Sic itur ad astra», гласящую, что путь культуры ведет к звездам, — это она привела тебя сюда!
— Привет же тебе на луне, брат мой, ибо, воистину, мы с тобой одного и того же лунного племени!»
Горянский невольно склонился перед дрожащими золотыми буквами.
— «Не удивляйся, что я пишу здесь на твоем родном языке: корень языков один для всей нашей планетной системы, и наш лунный язык, которого ты, конечно, не поймешь, — все же близок к земному санскриту.
— Я пишу мысли на этом камне, облекая их буквами понятного тебе языка, — пользуясь энергией, неизмеримо быстрейшей света, подобной тяготению, — еще неизвестной вам на земле. Я сообщаюсь с тобой из дальнейших пространств, так как мы давно живем во вселенной, и на луне никого нет сейчас, кроме тебя и твоих спутников.
— На более многоцветных, на более прекрасных планетах живем мы сейчас — кочующие странники вселенной.
— Луна служит нам лишь складочным пунктом космической гавани, —
— Когда-нибудь, брат мой, и вы победите старость, смерть, пространство и время, и будете на самоцветных играющих планетах-солнцах вместе с нами, ибо вы тоже — граждане вселенной!
— Ты первый начал победу над межпланетным пространством, ты первый прилетел к нам; возвращайся на землю, пусть за тобой кинутся сотни новых ракет, сотни новых космических кораблей к первой для вас станции в пространстве — луне, и дальше к звездам и солнцам, на необозримые просторы вселенной; — знайте, — нет у вас врагов, кроме смерти, пространства и времени, и, победив их, вы организуете любовь. Торжествуйте же над природой всегда и везде! В океане вселенной мы ожидаем вас! Прощай, брат мой! Привет земле!»
Еще мгновенье дрожали золотистые буквы на граните и пропали бесследно, точно вошли в камень…
Елена ушла обратно, все с такими же широко раскрытыми глазами, по-прежнему безмолвно.
За нею шел еще не пришедший в себя от недоумения Горянский, сжимая в руке радий, и думал о том, что в двух шагах от него, за прозрачной стеной, в величественном покое лежат опущенные в саркофаги жители вселенной, пожелавшие отдохнуть от бессмертия…
Так же бесшумно, как прежде, три раза прикоснулась Елена к стене. Так же мгновенно поднялась стеклянная громада и такими же размеренными движениями заставила Елена ее опуститься. Затем, словно очнувшись, сразу потеряв неживую механичность движений, Елена кинулась к Горянскому:
— «Володя! Что это? Милый, — где мы? Здесь темно и страшно!.. Сейчас я видела, будто иду, иду без конца, в светящемся хрустальном замке…»
— «Ты была там, милая, — серьезно сказал ей Горянский, показывая футляр с радием, и рассказал ей происшедшее. Подскочивший Мукс плакался, что лунная стена, как он выразился, съела их и долго не отпускала, а он сидел здесь один с петухом и фонариком и плакал…
Причитанья Мукса и крики петуха смешивались с рассказом Горянского.
Возвращались все, захватив с собой свежей воды в темно-зеленом зале и унося с собой петуха в принесенном из ракеты втором футляре.
Через несколько минут они были уже возле «Победителя». Перед тем, как войти в ракету, Горянский и Мукс с трудом взобрались на вершину острого пика, стоявшего рядом, и водрузили там громадный красный флаг, упавший с ракеты и лежавший внизу.
На скале под флагштоком Горянский с большими усилиями высек своим складным карманным ножом следующее:
— «Здесь были люди 25-го ноября 1918-го года по земному европейскому летоисчислению. Капитан реактивной ракеты — Горянский. Они придут опять».