Аргонавты

Дионис Антонио

В тот же вечер, только стало смеркаться, женихи,

как обычно, пожаловали к дому возлюбленной. Каждый из пяти по-своему старался обратить на себя внимание красавицы. Один играл на кифаре, другой напевал любовную песню, кто-то, не умея ни петь, ни играть, тянул в полголоса знакомый напев, а иной просто ходил взад и вперед.

Вот выходит к ним старик и говорит:

Мне право, совестно перед вами. Вот уже сколько времени вы, богатые вельможи, ходите к моему дому, и все понапрасну. Говорил я давече своей дочери: «Не сегодня-завтра мне, старой развалине, помирать. Сватаются к тебе знатные, именитые женихи. Выбери из них любого, кто тебе по сердцу». А она в ответ: «Хочу испытать, так ли велика любовь,

как они в этом клянутся». Что ж, согласитесь, вельможи, против этого не поспоришь! И еще она сказала: «Все они как будто равно любят меня. Хочу узнать, который из них любит меня всех сильнее. Передай им, отец, мои слова: «Кто сумеет достать мне то, что я попрошу, за того и замуж пойду». Я похвалил ее, хорошо, мол, придумала. Остальные тогда не будут в обиде.

Женихи тоже согласились: «Хорошо она решила». И старик пошел сказать своей дочери: «Так-то и так. Согласны они достать тебе все, что ты прикажешь».

Скилла тогда и говорит:

Что ж, я рада. Скажи Фрасимеду, есть в Дельфах священный камень Омфал, говорят, что место, на котором лежит этот камень, обозначает середину земли, и если одновременно, с запада и востока, выпустить двух орлов, они непременно встретятся в Дельфах. Рассказывают также, что сам Аполлон присаживается иногда на Омфал отдохнуть. Так вот, пусть Фрасимед отыщет священный камень и привезет мне в подарок. Акаманту скажи, что есть в нашем море, где-то возле северного его побережья, чудесная гора. Растет на ней дерево - корни сплошь серебряные, ствол золотой, а вместо плодов - белые, разной величины жемчужины. Пусть сорвет он мне с того дерева ветку и привезет.- Немного подумав, она продолжила. По всему было видно, что это занятие ей нравилось, и Скилла стала веселей.- Певцу Фамириду передай, пусть достанет платье из огненной шерсти бога-солнца Гелиоса. Акасту накажи, чтоб добыл для меня изумруд, сверкающий пятью своими гранями, как солнце лучами, а висит он на шее у дракона. У ласточки есть раковина, помогает она легко, без мучений детей родить. Пусть Пелей подарит мне одну такую.

Трудные, ох, какие трудные задачи ты задала,- смутился простодушный старик,- не найти и в чужих странах таких диковинок. Как же я им скажу, чего ты от них требуешь. Язык у меня не повернется.

А что здесь трудного?
– улыбнулась Скилла.- Ведь ты говоришь, они так крепко меня любят.

Ну что ж, будь что будет, пойду уж скажу.

Вышел к женихам и говорит: «Так-то и так. Вот что

Скилла от вас требует». Вельможи вознегодовали: «Зачем она задала нам такие трудные, невыполнимые задачи? Уж лучше бы попросту запретила нам ходить сюда»,- и пошли в огорчении домой.

Но как ни сетовали женихи на гордую красавицу, каждый думал: «Авось и мне удастся перехитрить тебя, и будешь ты, Скилла, моей женой».

Не буду я рассказывать, как каждый из пяти влюбленных юношей добывал то, что просила девушка, скажу лишь, что все, независимо от нрава, прибегали скорее к сноровке, нежели к мужеству и честности. Вот к примеру Акамант, сын афинского царя Тесея.

Был он человеком глубокого ума и порешил вот что. Испросил Акамант у отца отпуск якобы для того, чтоб поехать купаться в горячих источниках, что на острове Схерия. Прекрасной же Скилле велел сказать: «Как ты и пожелала, отправлюсь искать жемчужную чудо-ветку, что растет на волшебной горе»,- и отбыл из дворца. Свита проводила его до гавани, а там Акамант сказал сопровождающим, что едет по тайному делу и лишних людей ему не надобно. Оставил при себе только самых близких слуг, а прочих отпустил во дворец.

Но вельможа только для отвода глаз говорил, что едет на целебные воды, а сам через три дня тайно вернулся на корабле обратно в гавань. Еще заранее повелел он, чтобы призвали шестерых первейших на острове мастеров златокузнечного дела.

Выстроил для них дом в таком глухом, отдаленном месте, куда не могли бы наведаться любопытные, вокруг дома возвел высокую тройную ограду и поселил в нем мастеров. Да и сам Акамант укрылся в этой крепости от чужого взгляда. Молясь об успехе дела, принес он в дар богине Гере шестнадцать своих поместий и велел ювелирам с божьей помощью приступать к работе. Самим же мастерам обещал заплатить щедро, да пожаловать по окончании трудов высокие должности при дворе.

И стали златокузнецы делать невиданную доселе по красоте и богатому убранству ветку, точь-в-точь такую же, какую пожелала Скилла. Нечего и говорить, умен был Акамант и хитроумную уловку замыслил.

Прошло три года, пролетели как три дня - работа была уже готова. Ветка сияла и переливалась так, что и во сне нельзя было увидеть.

Сделал Акамант вид будто возвращается он в родную гавань из дальнего странствия, и прежде всего послал в свой собственный дворец извещение: «Я прибыл на корабле». Прикинулся, будто еле жив, так измучен трудной дорогой. Навстречу ему вышло множество народу. Акамант положил драгоценную ветку в длинный дорожный ларец, накинул на него покрывало и повез в дар несравненной Скилле.

Пошла в народе громкая молва: «Приехал из дальнего путешествия молодой наследник и привез с собою волшебный цветок красоты невиданной, такой же, какой просила гордая Скилла». Услышала эти толки девушка, и сердечко ее чуть не разорвалось от горя и тревоги: как знать, быть может, Акамант и в самом деле одержал над ней победу. Вот упрямец, добился-таки своего.

И в этот же миг раздался громкий стук в ворота: «Молодой вельможа пожаловал».

Я, как был в дорожном платье...- воскликнул Акамант, и старик поспешил ему навстречу.

А жених все не унимался:

Жизни не жалел, добыл эту жемчужную ветку. Покажите ее скорее великолепной Скилле, свету очей моих, единственной цели моей жизни.

Корее отнес ветку девушке. Глядит она, а к ветке привязано послание с такими стихами:

Пускай ты вдали ото всех, Погиб я напрасною смертью В далекой чужой стороне, Но я б никогда не вернулся Без ветки жемчужной к тебе...

Хорош бы подарок, нечего сказать, но красавица чуть не плакала от горя и глядеть на него не хотела. Тут ее отец опять торопливо вбежал в ее покои, стал убеждать и уговаривать упрямицу: «Смотри, ведь Акамант достал тебе драгоценную ветку с волшебной горы, в точности такую, как ты велела, сомневаться нечего. Чем теперь ты станешь отговариваться? Вельможа приехал прямо к нам, как был, в дорожном наряде, на котором еще даже не обсохла морская пена, дома даже не побывал. Ну же, не будь невежливой, выйди к нему скорее!».

Но девушка, не отвечая ни слова, оперлась щекой, розовой от волнения, на руку и погрузилась в невеселую думу.

А жених поднялся на крыльцо с видом победителя, словно говоря: «Теперь-то уж она не сможет отказать мне, теперь она будет моею». По виду, по тому, как суетился старик, было заметно, что и он разделяет радость Акаманта. Старик не отставал от дочери: «Жемчужные деревья на нашем острове не растут. Не легко, верно, было сыскать такое дерево. Подумай, какие опасности перенес юноша. Уж, видно, любит он тебя сильнее всех. Как ты на этот раз откажешь жениху? Дала слово - держи. Да и собой он загляденье как хорош!».